Шрифт:
Закладка:
Тираниды не могли питаться эфемерным варп-веществом, из которого сотворены порождения Эмпиреев. Разум Улья же, эта непознаваемая сущность, не ведающая ужаса и неуязвимая для потустороннего разложения. Соответственно, двум величайшим хищникам оставалось лишь упорно сражаться между собой за право осквернить необъятные запасы смертной плоти в Галактике.
Бессмысленная и бесконечная война, существование которой тем не менее было невероятным благом для всей остальной жизни. Ведь подобные варп прорывы замедлили, а кое-где и вовсе остановили продвигающиеся порядки тиранидов.
Однако вернемся же обратно к Империуму.
Хоть жертва Императора и не была напрасной, но все же его защита не была идеальной. Пожертвовав возможностью встать с Золотого трона, Вечный создал щит над Империумом, но даже так в этом щите иногда появлялись трещины и щели, сквозь которые варп прорывался в реальный мир.
Да, это не было тем ужасом, с которым столкнулись те же Тираниды или Тау, но у воинов Империума резко появилось много работы.
Тем не менее нас сейчас интересует один единственный дворец на Святой Терре. А точнее, резиденция Лорда Инквизитора, занимающийся изучением демонов и способов их полного уничтожения.
Будучи радикалом, Руфин Уллис не стеснялся призывать и пленять демонов, проводя чудовищную в своей запретности магию создания демонхостов.
Всего у Руфина имелось двадцать пять подземных уровней, хотя официально их было лишь двадцать. Ещё пять относились к максимально тайным и засекреченным этажам, о которых знали очень немногие.
Именно там Уллис и проводил свою работу над демонхостами, пленив и заперев множество сильных демонов.
Когда по галактике прошла волна варпа, закованные в магические цепи демоны, получили столь необходимый им приток энергии.
Жестокие и мстительные порождения Эмпирея жаждали мести и у них было более чем сил до того момента, как хрупкие тела удерживающих их оболочек окончательно разрушаться.
* * *
Стас медленно открыл глаза, почувствовав, как его саркофаг неторопливо открывается и выпускает мужчину наружу.
Соображать после столь долго сна было тяжело, а мысли текли медленно и неторопливо, именно поэтому раздающаяся в воздухе сирена не сразу дошла до его разума.
«Ох, как же хреново». — Ордынцев поморщился и закашлялся. Во рту было невероятно премерзко, а как живот сходил с ума от голода. По ощущениям Стаса его не кормили где-то около дня-двух. Благо, воткнутые в руки и ноги капельницы вводили не только снотворное: «Подожди-ка».
Взгляд мужчины обрел четкость, и он резко сузил глаза: «Какого хрена я ещё жив?! И раз я жив, где допрос и инквизитор?! Стой, это что, сирена?!»
Пронзительный, воющий звук не затихал ни на секунду, лишь меняя свою амплитуду, становясь то тише, то, наоборот, громче.
Стас сразу понял, что происходящее совсем не к добру.
«Меня должны были привезти сюда, опросить, после чего тихо и мирно казнить. Даже если бы меня оправдали, никто бы не стал везти меня обратно. Так, какая, к черту, тревога? Серьезно? Нападение на резиденцию инквизитора? Или может, вообще на гребанную Терру? Давай, мать твою, скажи мне, что Хорус воскрес и теперь вновь осаждает дворец Императора!»
Без поступающего снотворного Стас почувствовал, как иглы капельниц жгут его мышцы и кожу, поэтому с хрустом стиснутых зубов он начал вытаскивать глубоко вошедшие иглы.
«За маму, ай! За папу, уй! За… Ох, как глубоко вошла!» — наконец последняя игла покинула его многострадальное тело и Ордынцев вытащил себя из саркофага.
Голые ноги стали на холодный, металлический пол, но Ордынцева это не сильно беспокоило.
Оставался вопрос, какого хрена тот вообще открылся и почему перестало поступать снотворное, но прошедшие месяцы научили Стаса не задавать глупых вопросов.
Вселенная вархаммера упорно пыталась довести его до белого каления и Ордынцев был полон решимости послать её к черту, игнорируя продолжающиеся попытки.
Стас прислушался, пытаясь понять, что происходит и то, что он услышал ему не понравилось. Откуда-то издалека доносились взрывы, стрельба, крики и жуткий потусторонний вой.
Камера задрожала и сверху посыпалась пыль, когда что-то взорвалось особенно мощно. Что бы там не происходило, но всем было весело.
Ордынцев безразлично оглядел камеру и кроме саркофага внутри ничего не было. Тяжелая стальная дверь была закрыта и было не похоже, что он отсюда хоть как-то мог деться.
«Ну и отлично». — удовлетворенно заметил Стас: «Рано или поздно нападавшие будут уничтожены, после чего уже займутся и мной. Там глядишь, они и вовсе сразу посчитают меня уже зараженным и казнят на месте. Кроме того, я в любом случае никуда не могу отсюда деться…»
Мощная вспышка на пару секунд ослепила его, а последующий за эти звук заодно и оглушил Стаса, заставив того прикрыть лицо руками, пытаясь заодно проморгаться. Поднявшаяся же к этому пыль заставила его надсадно кашлять.
Наконец пляшущие в глазах блики пропали и Ордынцев мрачно взглянул на почти оторванную дверную створку, висящую лишь на одной петле. Неизвестно, что за сила смогла это сделать, но она же открыла путь Стасу на свободу. С открытием двери звуки сражения стали слышаться куда отчетливее и иногда были видны отражения от выстрелов лазганов.
— Не-а, — Ордынцев демонстративно сложил руки на груди и поудобнее уселся на выступающую подставку саркофага. — Я с места не сдвинусь. Так что засунь себе в задницу этот способ побега.
В то же мгновение, как он это сказал, в камеру начал втекать черный дым от пожара.
— Ха, тем лучше, — ухмыльнулся Станислав. — Задохнусь, значит, задохнусь.
Пару секунд дым ещё втекал внутрь, пока снаружи не сработала система пожаротушения и пожар начал идти на убыль.
— Мелко играешь, — самодовольно хмыкнул Ордынцев, откидываясь на дверь саркофага.
Стрельба в коридоре окончательно затихла, сменившись оглушительной тишиной, вспышками электричества и щелчками порванных кабелей.
Именно поэтому чей-то неторопливый ход и шлепающие шаги прозвучали оглушительно громко.
Шлёп.
Шлёп.
Шлёп.
Чья-то тень показалась прямо перед дверью в камеру Стаса и Ордынцев с интересом увидел, как тень задрожала, и начала скручиваться, обрастать и меняться, явно насмехаясь над тем, кто на неё смотрит.
Ещё шаг и Станислав смог в полной мере разглядеть вторженца.
Практически полностью голое тело, покрытое сотнями мистических знаков, проткнувших кожу металлических крюков, подвешенных страниц из священных кодексов и висящих цепей. На лысой голове демонхоста, а именно он им и был, торчали несколько разнокалиберных рогов, а глаза светились жутким красным светом.
Последней важной деталью была покрывающая его свежая кровь, которая вопреки законам физики не стекала на пол, а текла прямо по его телу во всех направлениях.
