На парковке перед нашим зданием уже ждал Антон. И сердце радостно забилось при виде него. Черт, кажется, я сама не заметила, как окончательно отдала сердце этому наглецу. Но мне нравилось быть с ним. И я не готова была это терять.

– Привет. Как прошел день?

Он наклонился и приник к губам в долгом волнительном поцелуе. Тело сразу же отреагировало на его близость. Но Антон быстро отстранился, и мы поехали на встречу с моей матерью.

Сердце грохотало в груди, и мне казалось, что стук его слышен на километры вокруг. Машина остановилась недалеко от входа в ту самую кофейню. Я провела влажными ладонями по юбке. Это не укрылось от внимания Антона, и он тут же захватил мою ладошку в плен, поднося к губам.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Первым порывом было утянуть его с собой. И не отпускать, чтобы его уверенность передавалась и мне. Но это было глупо…

– Спасибо, я должна сделать это сама.

Антон только напряженно кивнул.

– Я буду ждать здесь.

Высвободила руку из захвата Антона и открыла дверь машины. Вдохнула полной грудью. Уверенной походкой вошла в небольшое помещение и сразу же увидела маму. Словно не проходило тех пятнадцати лет с нашей последней встречи. Она изменилась, этого не отнять. Но я безошибочно поняла, что это она.

Стоило мне приблизиться, как мама отвлеклась от созерцания чашки с кофе. Подняла глаза, и я тут же увидела в них искорки счастья.

Не могу сказать, что ощутила бурную радость от встречи. Сердце взволнованно затрепетало, но как такового счастья не было.

– Добрый вечер, – уселась напротив, вглядываясь в родное лицо. Подозвала официанта и сделала заказ. Просто кофе. Не собиралась здесь оставаться надолго.

–Дочка, – неуверенно выдохнула мама, и это обращение отозвалось болью в груди, – спасибо, что пришла.

– Можно сразу к делу? Меня ждут.

Мама слегка дернулась от моего холодного тона. Она была одета в строгий темно-синий костюм. Волосы уложены в аккуратную прическу. Короткие ногти покрыты розовым лаком. Лицо не испорчено пластикой. Но при этом выглядела мама свежо и молодо. В общем, на все сто, и это было глупо отрицать. Я же только мысленно пожелала в её возрасте оставаться такой же молодой. И против воли вбирала в себя её образ. Возможно, это наша единственная встреча. Возможно…

– Молодой человек? – мама сложила пальцы в замок и устремила на меня взгляд таких же голубых глаз, как и у меня.

– Да, так что ты хотела обсудить? Я с работы, немного устала.

Я расслабленно откинулась на стуле. Но эта невозмутимость была напускной, внутри я была напряжена, словно тетива лука. Мама же нервно обхватила свою чашку, поднося её к губам. Она тянула время. Это было понятно даже идиоту. А я себя идиоткой никогда не считала.

– Хотела наконец посмотреть на тебя. Поговорить.

Я вздрогнула. На меня нахлынула злость. Сжала кулаки от накатившего разочарования. Тело содрогнулось от напряжения. Кажется, я даже ощутила, как между нами изменилась обстановка.

– А что тебе мешало делать это на протяжении пятнадцати лет?

Отвела взгляд, чтобы не видеть, как наполняются виной её глаза. Я не верила. Просто не верила, что она сейчас приведет весомый аргумент, оправдывающий ее отсутствие.

– Ты, скорее всего, не поверишь, – до меня донесся её тяжелый вздох, – и я пойму. Но я просто не могу больше молчать, Анжелика.

– А ты не решай, во что я поверю, а во что нет.

Я отвечала резко только потому, что пыталась скрыть свою боль. И хотела задеть маму за живое. Внутри все замирало от понимания, что сейчас передо мной действительно сидит моя мать. Но именно сейчас мне не нужна была эта встреча. Я долгие годы фантазировала, представляла, как увижу её, и что скажу. Но прошло слишком много времени. И я больше не знала, важно ли мне услышать, почему тогда она так поступила со мной.

– Ты права. Ты уже взрослая девочка и сама можешь решить, как поступать с информацией. Но я очень хочу, чтобы сейчас ты меня внимательно выслушала.

Её голос начал дрожать. Она обхватила себя руками, посмотрела в окно на проезжающие машины. Сделала судорожный вздох, от которого по моей спине побежали мурашки.

– Так что тебе мешало?

Повторила я свой вопрос. А сама не знала, куда деть руки: то переплетала пальцы, то сжимала кулаки. Меньше всего хотелось показать свое волнение.

– Твой отец.

После этих двух слов перед глазами расплылась багровая пелена. Она не имела права…

– Какое право, – начала задыхаться от волнения, – ты имеешь говорить об отце?

Мама горько усмехнулась и опустила глаза. Следующие слова я едва расслышала за шумом в кофейне.

– Я так и знала, что не поверишь. – Её плечи опустились, и мне даже стало её жаль. На долю секунды.

– Так расскажи, – одним глотком допила кофе, готовая в любую минуту вскочить и вылететь из заведения.

– Мы с твоим отцом стали заложниками обстоятельств. Я была наивной дурочкой, влюбилась в видного парня, и мы провели ночь вместе. Потом я узнала, что я беременна. Долго не решалась сказать Роберту или умолчать. Он сам меня нашел и все понял по моему сбивчивому рассказу. Он настаивал на аборте, – она сделала резкий вдох и замолчала, давая мне время на осознание, – но я отказалась. А потом что-то изменилось. И он предложил брак. Сказал, что ребенок должен расти в полной семье. Для меня так и осталось загадкой, почему он так резко изменил свое решение.

Мы замолчали. Горло сжал спазм, но я все ещё не верила, что отец мог так себя вести.

– Дальше, – у меня вырвался хрип, – что было дальше?

– Ты знаешь, я его не виню. Он был молодым, за ним ходили толпы поклонниц. Он был из богатой семьи. А тут я.

– Что. Дальше, – чуть ли не по слогам выплюнула я.

– А дальше свадьба, роды и попытки наладить быт. Притереться друг к другу. Я любила тебя всем сердцем. Обожала. Только через десять лет поняла, что твой отец так и не смирился с нашим браком.

Мама заправила выбившуюся прядь за ухо и посмотрела мне в глаза. На дне голубых глубин плескалась боль. Я сглотнула вмиг ставшую вязкой слюну. И застыла в ожидании дальнейшего рассказа.

– Через десять лет тщетных попыток я сдалась. Просто руки уже опустились. Я хотела, чтобы мы обрели свое счастье. И предложила разойтись. Роберт согласился, но потребовал, чтобы я оставила тебя с ним. – Её глаза подозрительно заблестели, но она держалась. – Я не соглашалась. Потом