Шрифт:
Закладка:
Я помню этот момент... Как только врач разрешил мне встать с койки я тут же помчал к ее палате. Она спала, она так сладко спала, что я не удержался и подошел к ней ближе. Взял за руку, провел рукой по волосам... И понял, что это просто пиздец! Понял, что не смогу отпустить, ни за что от нее не откажусь. Накажу каждого из–за кого моя девочка сейчас лежала на больничной койке. Пускай нее не было физических травм, зато морально была истерзана... За каждую ее слезинку ответит мразь, которая устроила взрыв!
Я знал, кто стоит за этим. Я должен был догадаться, что он начнет мстить. Я был для него как кость в горле, только вот мелкий слизняк не знал, с кем связался. Романов – младший, мелкий ублюдок решил, что может вершить
правосудие? Я был его врагом, вырвал из лап тендер, который он уже считал своим, забрал его женщину, пообещал надрать ему зад прилюдно. И ублюдок решил мне мстить? Значит придётся ему показать, что значит месть – умная, продуманная!
Звук открывающейся двери вырывает меня из моих размышлений. Вижу принцессу, которая вплывает в мой кабинет – глаза горят, вид решительный. Усмехаюсь, моя девочка соскучилась и требует внимания. Дурочка, сама ведь лишает себя шанса на свободу, сама дает мне повод запустить в нее свои когти. И я не откажусь! Возьму все, что она предлагает, а после возьму еще раз!
Маленькая стерва проскальзывает в комнату, действует тихо, ступает осторожно, как будто на мину боится наступить. Маленькие ножки ступают по полу, а я улыбаюсь, смотря на все это. Окидываю взглядом ее наряд, вроде взрослая девчонка, а напялила на себя что–то детское. Розовое платье, тапочки где–то с ушами кроличьими отрыла. Разве я заказывал этот набор куклы Барби?
Скольжу по ней взглядом – волосы растрепаны, рассыпаются по плечам так и тянет пройтись по ним пальцами. Чертов наркотик! Сучья девчонка, под кожу пролезла, как будто живьем ее с меня сдирает.
Никогда еще так голову не терял, ни разу в омут с головой не окунался. Я на нее смотрю и понимаю, что мне хана... Она своими маленькими кулачками мои кишки наматывает, дергает за них, и я, как кукла на веревочках к ней бегу, на колени падаю, еще немного и пятки лизать начну.
Скольжу взглядом по ее губам, к припухшим, розовым, пышным... Они такие сочные, что на них сразу накинуться хочется... Ее губы как спелый персик, хочется укусить, пройтись языком, зализать рану, попробовать на вкус, испить нектар.
Ведьма! Самая настоящая колдунья! Она просто в комнату зашла и глазищами своими нереальными на меня пялится, а у меня уже член колом... Представляю как, где и в каких позах ее разложить хочу.
Хочу в платье ее увидеть – белом, свадебном и чтобы фата мордашку ее прикрывала, от других взглядом скрывала, чтобы принцесса только для меня была! Вся, полностью, по всем законам и правилам, чтобы женой моей законной стала! Смотрю на то, как она губы свои сосет, потом языком проходится и понимаю, что я увяз, из этого болота уже не выбраться, на нее как на дозу подсел и отказаться больше не смогу.
Женюсь, штамп в паспорт поставлю и в доме закрою, детей мне нарожает. Хочу футбольную команду, чтобы у нее времени на передых не было. Чтобы в неприятности своей аппетитной попкой больше не попадала. Будет в моей койке трудиться, у меня для нее работы много припасено, так что пускай старается.
Стоит, как будто стесняется, глазами по мне шариться и в пол их опускает. Стерва... На нее посмотреть так ангелочек, приласкать сразу хочется. Только вот я знаю какой дьяволенок скрывается под милой внешностью, какой у нее стержень, сучий характер.
Для меня она, вся полностью, как будто наверху по моим личным чертежам и описаниям ее слепили и ко мне с небес спустили. Моя стервочка, моя сучка!
– Глупая девчонка, – его дыхание обжигает, обращает в пепел... Закусываю нижнюю губу, пытаюсь сдержать стон. Чёрт... Перед этим мужчиной невозможно устоять.
Горячие пальцы прикасаются к нежной коже... Вздрагиваю, прикрываю глаза, пытаюсь не думать о том, что я не должна позволять этому происходить.
– Сама пришла ко мне, – мужчина продолжает издеваться, напоминает мне о моей ошибке. О том, что не смогла сдержаться, не смогла устоять. Я действительно глупая, потому что пришла к нему, сама нарушила свое обещание.
– Пришла, – я как будто кубик льда, который плавится под его горячими прикосновения. Я горю в его руках, жажду ласки, нуждаюсь в нем...
– Я оценил. – Довольный рык оголодалого зверя. Он ждал, он говорил, что этим все закончится. Предупреждал меня. Но только я ему не верила, отказывалась верить в очевидное, отвергала правду.
Его руки сжимают мою шею, лишают кислорода... Он меня наказывает, карает за то, что пробуждаю в нем чувства. Заставляю почувствовать жажду, не выхожу из его головы...
Бешеная страсть, жгучее желание, никто из нас не готов отказаться от того, что происходит. Я как бабочка, которая опаляет крылья, но все равно летит на огонь. Я сгораю под его взглядом, чувствую, что если сейчас не покину эту комнату, то больше не буду прежней. Но тело отказывается прислушиваться к разуму. Все летит к чертям, когда я накрываю его руки у себя на шее своими, сильнее стискиваю.
– Сука, – вздрагиваю. Его руки ослабевают хватку, медленно опускаются вниз, обманчиво лаская кожу. Дьявольская прелюдия перед главным блюдом, не иначе.
– Сочту за комплимент, – шепчу и прикрываю глаза, вдыхаю греховный аромат его тела и растворяюсь в нем...
Треск ткани оглушает, моё платье летит к ногам, прохладный воздух ласкает обнаженную кожу, заставляя вздрогнуть. Я жажду его прикосновений, готова умолять, почти готова... Я все еще борюсь сама с собой, все еще не могу понять, что это бесполезно.
Он сжимает мою талию до боли, заставляет закусить губу и скрыть глухой стон. Он меня ненавидит, хочет смешать с грязью и в то же время желает больше всего на свете. Мы оба больны... друг другом...
Сердце заходится в бешеном ритме, не понимает, что происходит. Он превращает меня в плохую, пробуждает тайные желания, заставляет желать большего. Я не могу этому противостоять. В его руках я не владею собой. Я полностью в его власти, он овладеет моим разумом.
– Чего ты хочешь? – Его пальцы прикасаются к моему животику, оставляя ожоги, вычерчивают непонятные символы, как будто заклинания. Тело трусится под его руками, выгибается.
– Тебя, – шепчу хриплым от возбуждения голосом, и сама себя не узнаю.
Выгибаюсь, трусь об него попкой, готова умолять. Да, сейчас я готова на все, только бы он не прекращал ко мне прикасаться, только бы он...
– Прошу, – выдаю из последних сил.
– Ты сама подписываешь себе приговор, – его руки поднимаются выше, прикасаются к возбужденным соскам, и я освобождаю свой стон, разрешаю ему постыдно заполнить эту комнату.
