— Мысль о том, что ты могла умереть там, расставила для меня всё по полочкам. Я, наконец, решил, — сказал он, нарушая молчание. Теперь он стоял так близко ко мне, что, когда я глубоко вздохнула, моя грудь прижалась к его груди. Я сглотнула и покачала головой в ответ. Он убрал мои волосы с лица, заправил их за ухо и обхватил подбородок.

— Я хочу тебя. Меня больше не волнует, разобьёшь ты мне сердце или нет, когда уйдёшь. Я лучше буду сломленным человеком с разбитым сердцем, воспользовавшимся шансом на настоящую любовь, чем глупым человеком, отвернувшимся от неё, — слова Питера были мягкими, но сказаны серьёзным тоном.

Я услышала решимость в его голосе. Я была потрясена. Я ожидала, что он ещё больше отдалится от меня, как только убедится, что я невредима. Из всех случаев, когда парни говорили мне то, что я хотела услышать, именно тогда, когда мне это было нужно услышать, эти слова поразили меня больше всего.

— Я знаю, что натворил полный беспорядок, но больше это не повторится. Я возьму всё, что ты захочешь мне дать, в любое время, которое у нас останется, и этого будет достаточно. Мне придётся найти в себе силы продержаться до конца вечности. Возможно, мы могли бы встретиться там, в конце концов, и продолжить с того места, на котором остановились.

Я потрясена его словами. Моё сердце словно кувыркалось в груди. Моему разуму было трудно выразить словами чувства, охватившие меня: волнение, страсть, радость, обожание… облегчение.

— Так ты примешь меня, Гвен? — голос Питера звучал нерешительно, что было совершенно чуждо дерзкому мальчику, к которому я привыкла.

Я остановилась на мгновение, осознавая происходящее. Закрыв глаза, я потянулась в глубины своего разума к той маленькой коробочке, в которой хранились все сложные чувства, которые я испытывала к Питеру. Я открыла её и позволила потоку эмоций захлестнуть меня.

— Питер, ты всегда был моим.

Тогда его рот оказался на моём — твёрдый и жадный. Он прижал меня к себе, его руки бродили по моей спине. Я ответила тем же, запустив пальцы в его густые волосы и прижав его к себе, пока наши рты исследовали друг друга.

Питер резко отстранился от меня, и я запаниковала, — воспоминания о нашем первом поцелуе вернулись ко мне. Не подтолкнула ли я его слишком далеко и слишком рано? Неужели я была слишком настойчива? Я внезапно почувствовала себя неловко из-за своего рвения. Я буквально набросилась на него, как только он начал меня целовать.

Питер подошёл к дальней стене и вытащил из расщелины сумку. Я с интересом наблюдала, как он выдернул густой мех какого-то неизвестного животного и положил его на каменистую поверхность. Он вытащил полотенце и небольшой пакет с цветами, которые я использовала в качестве мыла, когда впервые попала в Неверленд.

— Я же говорил тебе, — сказал он, глядя на меня через плечо, — я прихожу сюда часто, когда мне нужно время подумать. Иногда я здесь задерживаюсь надолго, — объяснил он, отвечая на мой невысказанный вопрос.

— Пойдём, нам нужно привести себя в порядок. Я не хочу быть с тобой, пока покрыт пиратским дерьмом. Ты присоединишься ко мне? — спросил он, указывая на небольшой бирюзовый бассейн в центре грота.

Я кивнула, и Питер приблизился ко мне. Не спрашивая, он начал развязывать шнурки моего корсета. Его движения были медленными и неторопливыми, он не спешил, как будто открывал сокровище. Он осторожно стянул платье, одежда упала кучей у моих ног. Нежно поцеловал меня в плечо, а следом также нежно укусил, по телу пробежала дрожь. Он обошёл вокруг и опустился на колени, развязал шнурки моих ботинок, стянул их, а затем медленно спустил каждый чулок с моей ноги и отбросил в сторону.

Он осторожно отстегнул мои метательные ножи и положил их вместе с остальной одеждой. Мягко потёр руками там, где кожаный ремень оставил отметины на бедре, и я вздрогнула — но не от холода. Моя кожа горела.

Я стояла там, в одной только рубашке, достаточно длинной, чтобы прикрыть меня, а Питер стоял на коленях передо мной. Затем он поднялся, расправился со своей одеждой, отбросив её в сторону и предстал обнажённым передо мной. Небольшие порезы, брызги крови и синяки покрывали его грудь — последствия битвы с пиратами, которые в сочетании с чёрными татуировками на его руках и груди, делали его опасным и сексуальным.

Он стоял неподвижно, не говоря ни слова, позволяя мне рассмотреть каждый дюйм его тела. Я не могла не заметить, что он возбуждён, и сильно покраснела, отводя взгляд и глядя на свои руки. Я не могла понять свою собственную реакцию. Я вела себя как нервная, застенчивая девственница. Я уже видела его обнажённым и знала, что и он тоже видел меня, но сейчас мне не хотелось снимать рубашку. Всё это казалось более личным, только мы вдвоём, когда он так пристально разглядывал меня.

Ну же, Гвен! Ты можешь сделать это. Ты работаешь над тем, чтобы стать бесстрашной… верно? Подумала я, мысленно подбадривая себя. Глубоко вздохнула и стянула рубашку через голову, обнажаясь перед ним во всем моём несовершенном совершенстве. Он посмотрел на меня полными голода глазами. Я отвернулась, не в силах встретиться с ним взглядом, прикрывая свою маленькую грудь руками, беспокоясь, что он может разочароваться теперь, когда ему предстоит увидеть меня полностью голой.

— Ты… просто потрясающая, — выдохнул он. Питер шагнул вперёд и нежно схватил меня за руку, медленно отводя мою руку, прикрывающую грудь. Моя уязвимость начала таять с его словами.

— Пойдём, давай смоем грязь этого дня, — сказал он, ведя меня к небольшому бассейну. Тёплая вода окутала меня. Мне очень хотелось смыть с себя пиратскую кровь.

— Повернись, и я тебя вымою, — его голос был мягким, но напористым, и я рада, что он не выглядел таким нервным, как я. Его большие руки растёрли один из ароматных цветов по моей коже. Воздух наполнился сладким запахом граната. Руки Питера были скользкими, когда он вспенивал мою спину. Руками он водил по моим волосам, смывая засохшую там кровь. Я закрыла глаза и тихо застонала, пока он массировал кожу головы. Никогда ещё мужчина не мыл мне волосы. Это было потрясающе…