что отвечают за управление на местах, имеют обязательства и несут ответственность за исполнение своих обязательств, есть. Поэтому промедление местных управляющих длилось не более пары часов. Вечером я получал первые отчёты. Оказалось, что беженцы не успели продвинуться сколько-нибудь далеко, перехваченные и перенаправленные.

Я же начал работать сразу, прямо там, где застал проблему. С помощью скелетов наскоро ограждал территорию и создавал условия для проживания в поле. Загонял туда людей. Вспышки недовольства подавлял сразу, недовольных сразу отделяя и оставляя под надзором. Половина из них, я думаю, окажется просто напуганными людьми, ни в чём не виноватыми, а вот к остальным могут возникнуть вопросы. Своими силами я перекрыл два направления, остальными занялись без меня.

Глядя на палаточный городок, быстро обрастающий стеной, я прикидывал, на какой результат рассчитывал противник. Паника? Разбредающиеся повсюду беженцы, рассказывающие всякие ужасы? Беженцев я успел опросить, выборочно, само собой. И везде слышал одно и то же: приходили солдаты, всех силой прогоняли, кто сопротивлялся или медлил — били, если сопротивлялся долго — вешали. Солдаты ничего не объясняли, просто гнали. Только что иронично, сопротивления-то как раз почти не оказывали. В смысле гражданские привыкли доверять солдатам и представителям власти, и когда пришли и стали прогонять, большинство собрали вещи и спешно потопали, не задавая глупых вопросов. Особенно позабавила формулировка одного из старост: «Что я, дурной, что ли? Если солдаты подгоняют — значит, там что-то опасное. Когда им объяснять? Ну мы и снялись. А чего?»

Жаль лишь, что противник быстро заметил просчёт. Поняв, что народ действует как-то слишком спокойно и организованно, добавил немного жести уже от себя. Убийства, в основном. Но и это, судя по рассказам очевидцев, делалось всё наспех. Похоже, противник очень спешил.

— Итог у нас такой. То, что могло стать катастрофой, вышло мелким недоразумением, — произнёс я, обращаясь к единственной слушательнице.

Бия наклонила голову, рассматривая меня, но ничего не сказала.

Главное, чтобы мои инструкции выполнили в полном объёме. Я людей не всех скопом поселил, а разделил, на всякий случай. Сам прошёлся по лагерю, и младших личей посылал, но мертвецов не заметил.

Новых беженцев не поступало, так что на ночь я перекрыл дорогу, оставив всюду посты. А ночью патрулировавшие лагерь младшие личи обнаружили мертвецов. И чтобы не поднимать шум, умерших начали быстро изолировать от остальных. Парочку трупов отвели подальше, в быстро собранную землянку за пределами лагеря, остальных собрали в кучу и взяли под охрану. Мертвецы продолжали изображать живых, выглядели как минимум вполне правдоподобно. Интересно, они могут отличать себе подобных от остальных? Если да, то уже должны знать, что собрал я вместе только этих тварей. Однако никакой реакции. Пытаются до последнего отыгрывать роль? Ну, посмотрим.

Пока же я добрался до двух трупов в землянке. Где попросту вскрыл обоих, чтобы больше узнать об этих творениях.

Сначала изучил обоих попавших мне в руки носителей на предмет внешних следов внедрения паразита. И на удивление, нашёл. Во рту, на языке да и не только, остались следы, будто что-то крупное через рот пролезло глубже в человека. Пропустить такое довольно сложно, там всё покрыто шрамами.

Начал изучение анатомии. Первый вскрытый показал мне не успевшее полностью развиться существо. Мягкий панцирь, маленькое тельце. Внутренних органов в теле уже не обнаружилось, только мозг, оплетённый какой-то липкой гадостью. Итак, вывод первый: твари вполне контролируют мозг жертвы и, вероятно, получают полный доступ к воспоминаниям и личности. Впечатляет. Реально впечатляет, у меня самое близкое — обращение в вампира. Точнее, не самое близкое, а единственное, позволяющее использовать воспоминания и личность, даже превращение в Лича личность сильно корёжит. В остальном недозрелая особь мало что дала.

Вскрыл второго. Там особь внутри оказалась уже куда более сформированной, даже успела «ожить» и попыталась оказать сопротивление. Связали и изучили. Первое — особь не настолько уж сильна, скорее даже слаба. Ротового отверстия и вообще органов, способных имитировать речь, у твари нет. Да и вообще органов. По сути, это — сильно изменённый скелет, и моя ассоциация с богомолом очень близка. Я подержу его в живом состоянии, посмотрю, не образуется ли тот самый червяк, что заражает людей. Хочу понять, есть у них самовоспроизведение, или заражает кто-то другой. Ну и посмотреть на срок жизни, сколько живёт эта штука вне тела носителя.

Закончив, пошёл общаться с остальными. Хочу понять, насколько они способны имитировать человеческую речь. Пройдут тест Тьюринга или споткнуться об банальную пикчу?

Подопытных тоже убрали подальше от лагеря, на случай, если начнут орать и звать на помощь. Впрочем, пока все два десятка особей, собранные в наспех сколоченном однокомнатном доме, вели себя спокойно. И, когда я вошёл, сопровождаемый Бией и парой рыцарей смерти, никто не устроил панику на ровном месте, хотя, конечно, все поднялись и сосредоточили на мне взгляды.

— Милорд, — поприветствовал меня один из них, и остальные последовали его примеру.

— Как себя чувствуете? — спрашиваю, а сам отслеживаю реакции.

Тот же смелый, что приветствовал меня первым, вымученно улыбнулся.

— Сейчас уже лучше, конечно. Выспаться бы ещё…

Пока никаких отклонений.

— Ну давайте, рассказывайте, как всё проходило. Ты первый, — ткнул наугад.

Подопытные переглянулись, и указанный мной мертвец начал рассказывать события последнего дня. В целом получалось сносно, вполне похоже на речь простого человека. Даже слишком простого, у нас совсем уж дубов необразованных практически не осталось, но пока зацепиться не за что. Ткнул в следующего.

— А ты что расскажешь?

И снова простая речь. Как и первый, второй попытался обойти момент, когда человеку в глотку заталкивали инородный предмет, в остальном напоминал рассказ первого. Значит, простым рассказом ничего не достичь. Может, разговор поможет?

— Как они выглядели? — прерываю рассказ.

— Эм… А… Кто?

— Напавшие.

Они переглядываются.

— Ну… Как солдаты, милорд.

— Подробнее. Какое оружие? Какое обмундирование?

Мертвец растерялся.

— Они были вооружены… — заговорил другой мертвец.

— Подожди, я пока разговариваю с ним, — указываю на растерявшегося. — Чем они были вооружены?

— М… Мечами.

— Какими мечами? Прямыми? Одноручными? Полуторными? Обоюдоострыми?

Он не смог ответить. Не так, как человек, не знающий, что сказать. Он не смог ответить, потому что ответ на этот вопрос в него не заложили. Предположу, что ему запретили говорить об истинном облике воинов Цитадели.

— А ты мне что расскажешь о нападавших? — обратился я к другому.

— Мечами и копьями, милорд, — заговорил мертвец. — обмундирование как у наших гарнизонных солдат…