автомобиля.

Машу ей рукой, целуя Сашу в щеку. Давид заносит наши вещи в прохладный холл гостиницы. Оформление проходит очень быстро, спустя десять минут поднимаемся к себе в номер.

– Спасибо, – с благодарностью смотрю на Давида. – Мне было бы ужасно неловко сразу ехать к твоим родственникам. Очень хочу в душ, переодеться и передохнуть немного.

– Я тоже так подумал, – кивает. – Мне на самом деле все равно куда ехать. Я сопротивлялся напору Альбины только из-за тебя.

– У меня нет слов. Ты самый чуткий мужчина в мире.

– Какой комплимент, – смеется Байратов. – Я отлично знаю каким напористым бывает мое семейство. Особенно тетя. Советую тебе приготовиться.

– Хорошо. Дорогой, ты хочешь кушать? – спрашиваю сына. Тот отрицательно мотает головой.

– Я с ним побуду. Поиграем в машинки, да, парень? Не торопись, прими душ.

– Да! Мам, машинки! – пытается открыть чемодан мой сынок.

– Хорошо, дорогой, сейчас достану. Они вот здесь… Я тебя обожаю, – последнюю фразу произношу уже встав на цепочки, на ухо Давиду. Быстро целую его в губы и ухожу в ванную.

Стоя под душем невольно вспоминаю, что уже частично знакома с родственниками Байратова. Однажды он привез меня на их торжество. Была свадьба. Это было в самом начале нашего странного брака. Не знаю зачем он взял меня тогда с собой. Я не собиралась играть роль счастливой супруги. В тот момент к своему мужу я чувствовала только ненависть. Она захлестывала меня.

Все было как в тумане. Счастливые лица, бегающие дети, смех, нарядные гости. Я словно была под наркотиком. Точнее, так и было. Я пила успокоительные. Снотворное, иначе не могла спать. Брак с Давидом стал для меня ужасным стрессом. Как и то что отец фактически продал меня, чтобы спастись.

Сейчас это странно вспоминать, но тогда… Я была раненым зверьком, мечтающим заползти в нору, зализать раны. Но события разворачивались слишком стремительно.

Невольно задумываюсь – мы ведь не женаты с Давидом. В разводе. Как он представит меня на этот раз? Невестой? Матерью своего сына?

Мы ни разу не заговорили о браке. Давид не хочет этого?

И почему мне горько, что он даже не спросил… Хочу ли я стать его женой?

Смываю шампунь, приказав себе прекратить негативные мысли. Я накручивала себя в прошлом, мне дала нам обоим шанс узнать друг друга, в результате столько времени прожила, убегая сама от себя. От своих чувств. Больше так не будет. Если Байратов не решается сделать мне предложение руки и сердца… может мне самой взять инициативу?

Мысль настолько дерзкая, что пугаюсь.

– Извини, я, наверное, долго. Теперь можешь тоже сходить помыться, – захожу в комнату.

Пока меня не было, мужчины успели заказать что-то в номер. Смотрю на Сашу, теряя дар речи. Он весь перепачкан, лицо чумазое…

– Шоколадный пудинг с мороженым, – объясняет Давид. – Так что для начала в душ надо вот этому молодому человеку.

– Это точно, – вздыхаю.

– Очень вкусно! – важно заявляет Саша.

– Хорошо, дорогой, я рада.

– Ты голодна? Тебе заказать что-нибудь? Или можем спуститься в ресторан.

– Лучше поедим вне номера. Сейчас умою Сашу, потом ты примешь душ. Ребенку надо поесть супа, нельзя только мороженым питаться.

– Конечно, извини.

– Ничего страшного, – улыбаюсь. – Мы же в отпуске. Где еще есть мороженое, как не в Сочи?

Глава 32

– Ну вот, наконец-то, проходите, дорогие мои, – всхлипывает невысокая женщина в темно-синем вечернем платье. – Как же я этого ждала! Есения, дочка, добро пожаловать!

– Привет, тетя, – обнимает женщину Байратов.

– А тебя я бы за уши оттаскала! – говорит возмущенно, но во взгляде любовь и радость от встречи. – Сколько не виделись. Это ваш малыш, Сашенька? Привет, солнышко. Я твоя бабушка Тамара.

Мой сын смотрит на женщину, округлив глаза. Конечно, он ошарашен всем происходящим.

Я пыталась поговорить с ним, пока ехали в такси. Объяснить, что его ждет интересное знакомство. Но сын еще слишком мал, чтобы понимать, что творится вокруг, почему взрослые так взволнованы. Сейчас он прижимается к Давиду, сидя на его руках, испуганно смотрит на незнакомую пожилую женщину.

– Здравствуйте, Тамара Тимуровна. Извините, Саша не сразу привыкает.

– Конечно, я понимаю, милая. Я зря так напираю, знаю. Ничего не могу с собой поделать, это ты меня прости.

– Хватит плакать, дорогая. Радоваться надо, семья наконец в полном составе, – обнимает женщину за плечи стоящий позади немолодой мужчина. – Здравствуйте, Есения. Меня зовут Петр Андреевич. Кажется, раньше мы не встречались. Проходите в дом, чего стоять на пороге.

– Спасибо, – улыбаюсь робко.

Заходим, я с интересом оглядываюсь по сторонам.

– У вас очень красиво.

– Спасибо, милая. Считай этот дом своим. Надеюсь, вам тут будем комфортно.

– Приехали! – со второго этажа слышно восклицание, топот ног. Через минуту у меня голова начинает идти кругом. Так много родственников! Узнаю Альбину и Олега, на руках которого малыш Сашиного возраста.

– Это Марат, это Саша, – знакомит деток Альбина.

Мальчики с явным интересом разглядывают друг друга. Мы проходим в большую гостиную, где накрыт стол. В конце комнаты – детский уголок, ему отделено довольно много пространства. Очень много игрушек, большие кубики, и еще множество ярких деталей. Альбина предлагает оставить Сашу и Марата под ее присмотром. Тамара Тимуровна тем временем засыпает Давида вопросами, вперемешку с упреками.

– Добрый вечер! – раздается мелодичный женский голос.

– А вот и последние опоздавшие, – замечает Тамара Тимуровна. – Вам не стыдно?

– Нисколько, – басит высокий смуглый мужчина. Подходит к Давиду, обмениваясь рукопожатием. – Рад видеть, брат.

– Я тоже, Таир, – кивает Давид. – Хочу представить тебе свою семью. Есения. Мой сын, – кивает в сторону детей.

– Рад. Очень.

– Здравствуйте, – тонкий детский голосок, в комнату заходит девочка-подросток. – Дядя Давид, как давно вас не было. Мама! Они приехали!

В гостиной появляется красивая женщина в простом светлом платье. Сразу начинаю чувствовать себя неловко, что надела вечернее. Хотя глава дома, Тамара Тимуровна, при полном параде. Мне никто не сообщил дресс-код, я потом пожалела, что не уточнила у Альбины.

– Это Есения, это Саша, – снова знакомства, представление друг другу.

– Мы встречались, на нашей свадьбе, – говорит Марина, а я краснею. Надеялась, что не вспомнит,