— Да, нужно инструменты забросить, — ответил Кир. — Потом домой.

Чуть помедлив, он добавил:

— Ты с нами?

— Ну-у… если вы не против…

— Нет, конечно.

Весь путь, вплоть до самого бара, ребята молчали, продолжая ловить на себе изучающие взгляды пассажиров. Время от времени они хихикали, целенаправленно строя важные лица, словно они уже сотню лет на пьедестале и знают не понаслышке что такое «пристальное внимание публики».

На нужной остановке они вышли. Минут десять еще необходимо было пройтись пешком, но друзьям даже приятно было размяться. В такой ужасной давке их сплющило как картон.

— Мне кажется, я раз пятнадцать ударилась плечом о твой бронированный чехол, — возмутилась Аня, в мучении потирая руку.

— Нечего жаловаться, — усмехнулся Кир. — Музыка ранит. Ты че, не знала?

Девчонка расхохоталась. Артем плелся чуть позади них, то и дело кидая в ним подозрительный взгляд.

— Ой, наконец-то, — выдохнул Кирилл и толкнул дверь бара.

Уже вечерело, и, если верить календарю, был будний день, поэтому неудивительно, что заведение пустовало. За дальним столиком все еще сидела компания из четырех человек, но судя по тому, что пиво в их кружках болталось на дне, они вот-вот собирались уйти.

— О, привет! — окликнул ребят Миша, который вылез из-под стойки. — Как дела?

Словно зная что делать, он протянул группе ключи от подсобки.

— Все прекрасно, — пропел Кирилл, забирая связку. Он подошел к коморке, открыл дверь и занес внутрь гитару.

— Значит, все на мази? — улыбнулся Миша, принимаясь расставлять чистые стаканы на полку позади себя.

Чуть приплясывая, рокер схватил Аню в охапку, с характерной наглецой прижал к себе и закружил ее в танце. Она заливисто рассмеялась, изо всех сил подыгрывая.

— Не то слово, — произнес парень, отвечая бармену.

Артем все еще стоял рядом, наблюдая за радостью друзей. Хотя создалось впечатление, что он не разделял их веселья.

— Твоя девушка, если узнает, не будет ревновать? — словно невзначай обронил он и тут же шагнул в сторону подсобки, чтобы наконец поставить свою гитару.

Кир, чуть приподняв от удивления брови и нахохлившись, обернулся посмотреть другу вслед.

— Лиза знает, что во всей вселенной я хочу только ее, — ухмыльнулся он и тут же поспешил добавить: — Или проблема в том, чтотыревнуешь меня к Анне?

Ответа не последовало, вместо этого басист захлопнул дверь, оставшись внутри коморки.

— Он точно ревнует, — одними губами произнес Кир, возвращая внимание к блондинке. Парень поднял ее руку вверх и закружил девушку вокруг своей оси, а потом вновь прижал к себе. И они наконец остановились, заканчивая безумные танцы.

Постепенно с лица Ани сошла улыбка. Взгляд ее пригвоздился к запертой двери. Оттуда не слышалось и звука.

— Думаешь, это действительно ревность? — с некоторой надеждой спросила она у Кирилла.

Парень вздохнул, взъерошив волосы на голове.

— Мне хочется в это верить, — пожал он плечами. — Хотя… кто его разберет.

У входа зазвенели колокольчики, в бар вошел мужчина. Миша поднял на посетителя глаза, потом посмотрел на часы на своем запястье, но ничего не сказал. Кирилл вдруг выпрямился по струнке и поздоровался:

— Здравствуйте, Иван Андреевич.

Когда мужчина только вошел, для Ани он не имел значения, а теперь, когда она услышала его имя, ей захотелось рассмотреть его. Высокий мужчина выглядел весьма грозно в этой черной куртке, застегнутой доверху. Из ворота виднелась шея и воротник белоснежной рубашки с галстуком. На ногах блестели лакированные ботинки, которые совершенно не сочетались с верхней одеждой. Взглянув на лицо, Аня увидела насколько Артем похож на отца.

— Здравствуй, Кирилл. Где мой сын?

— Там, в подсобке…

Он указал пальцем направление и голос его моментально стих, как только Иван Андреевич смахнул с головы капюшон и без промедления шагнул в сторону коморки. Мужчина вдруг постучался, а затем, не дожидаясь явного ответа, дернул за ручку.

— Пап? — только и услышали Аня и Кирилл, а дверь следом захлопнулась.

Вокалист вдруг обессиленно прислонился к краю сцены и потух. Вся прежняя радость словно лопнула в воздухе и испарилась.

— Что сейчас будет… — еле слышно произнесла Аня, подходя к другу и становясь рядом.

Кир ничего не ответил, только таращился на подсобку и нервно пружинил ногой. На удивление не слышалось откровенной ругани и даже повышенных тонов. Будто в той комнатке никого и не было вовсе.

— Значит, это и есть Иван Андреевич? — спросила Аня, пытаясь вывести Кирилла на разговор и немного отвлечь от безумных мыслей.

— Да, только он почему-то не орет, — с прищуром проговорил он. — Может, что-то случилось?

— Не накручивай, — одернула его блондинка. — Не думай о плохом.

— Я не могу. Когда отец Тёмы здесь это невозможно.

Парень оторвался от края сцены, нервно прошелся взад-вперед, а потом замер на месте, как только увидел отворяющуюся дверь подсобного помещения. Оттуда вышли и Артем, и Иван Андреевич. Выглядели они странно — мужчина явно был недоволен, а его сын словно подавлял улыбку, но глаза его выражали то ли испуг, то ли удивление.

Аня, высунулась из-за спины вокалиста, тихонько наблюдая за тем, как они приближаются. Иван Андреевич сильной хваткой вцепился в плечо сына и будто с чем-то поздравлял. Правда сквозь зубы.

— Ну, что, охламоны, можно вас поздравить? — наконец произнес он, вновь поворачиваясь к Артему. — Запись удалась?

Кирилл поперхнулся собственной слюной и закашлялся. Приставив кулак ко рту, он успокоился, тем не менее продолжая в непонимании таращиться на мужчину.

— Ты чего? — хмыкнул Иван Андреевич. — Давай я тебе воды принесу. Бармен…

Махнув Мише, он на секунду отлучился. В тот же момент мужчина достал из кармана куртки телефон, набирая чей-то номер.

— Какого хрена? — тихо спросил Кир.

— Отец в курсе всего, — нервно усмехнулся Ткачев.

— Откуда?

— Догадайся. От хозяина бара. Хотя нет, не совсем так. Он просто увидел в его кабинете стикер с контактами студии и названием нашей группы. Там были прописаны некоторые договоренности, чтобы не забыть. Ну, ты знаешь, как это бывает.

Кирилл ударил себя по лбу и зарычал.

— Да не грузись, — поспешил успокоить его басист. — Он… не злится.

— В смысле? — в недоверии переспросил вокалист. — По мне он все равно выглядит не очень дружелюбно.

— Да, он по-прежнему не доволен моим выбором, но теперь хотя бы видит действия, а не просто слова. Отец всегда думал, что наша группа всего лишь самодеятельность и что это увлечение скоро пройдет.