Инид пошла всего лишь купить к завтраку арбуз, а вернулась, сидя за рулем старого американского армейского джипа. Она лихо, на большой скорости, свернула за угол и с громким скрежетом остановилась перед входом в пансион, подняв густое облако красной пыли. Когда она выключила двигатель и выпрыгнула из машины, выяснилось, что крыши у джипа нет, а сама Инид, как и ее собака, стала ярко-оранжевой. Проклятая пыль хрустела у нее на зубах, она даже в уши ей набилась. Зрелище было настолько впечатляющее, что вокруг джипа сразу собралась небольшая толпа любопытствующих, в которой особенно выделялась некая женщина с большим горшком на голове и нескольких беззубых рыбаков.

Сперва Марджери просто дар речи утратила, потом все же с трудом вымолвила:

– Господи, Инид! Где вы это раздобыли?

– Объявление прочитала. Его очень дешево продавали.

– Я и не знала, что вы умеете водить машину.

– Да, в общем, умею. Я даже какое-то время работала водителем на «Скорой помощи».

– Правда?

– Ну да, во время войны. Меня обычно в ночную смену ставили. А однажды я даже гнала прямо по Пэлл-Мэлл со скоростью пятьдесят миль в час!

Они набили в джип столько всего, что у бедняги даже задние колеса просели. Все новое оборудование для коллекционирования, плюс ящики из-под чая с припасами, плюс палатка, гамаки и прочие необходимые для временного лагеря вещи; немало набралось и новых трофеев Инид – например, приз, полученный ею на конкурсе «Мисс Хорошенькие Ножки», картина с младенцем Иисусом, радиоприемник на батарейках и т. д. Собиралась она как-то на редкость торопливо. Последней ее вещью был пресловутый красный саквояж, который она тут же засунула поглубже в багажник, прикрыв сверху домкратом, заступом и парой коротких дощечек, – они, как сказала Инид, могут им понадобиться, чтобы подкладывать под колеса, если вдруг из глубокой лужи выбираться придется.

– Инид, вы ничего не замечаете? – спросила Марджери, засовывая в машину несколько последних вещей. – Неужели я совсем не изменилась?

Она выждала, пока Инид закончит утрамбовывать то, из-за чего не закрывался багажник, и посмотрит на нее. Но Инид посмотрела, пожала плечами и снова принялась что-то утрамбовывать.

– Нет, я ничего такого не замечаю, – сказала она.

– Я же в мужской одежде! – Марджери даже пальцем потыкала сперва в шорты-бермуды, а затем в пеструю гавайку, которые она дополнила своим тяжеленным шлемом и спортивными бутсами. Дело в том, что, как только она, преодолев стыд, сунула ноги в мужские шорты, застегнула на них молнию и пояс, ей стало ясно, что все это сидит на ней очень даже неплохо – не слишком свободно, но и не слишком туго. А уж всунув руки в рукава очаровательно мягкой гавайки и ощутив удобную ширину пройм, она поняла, что наконец-то может дышать полной грудью, словно выбравшись из глубокой подземной норы. Затем она сунула руки в карманы пиджака и с удовольствием поняла, что туда можно положить не только наперсток; туда влезет и компас, и моток бечевки, и еще много чего. И потом, носить мужскую одежду ей было вовсе не так уж непривычно, ведь в детстве Марджери часто одевали в то, что стало мало́ ее старшим братьям. В общем, ей было так удобно, что она даже чулки надевать не стала.

– А вам не кажется, Инид, – слегка покраснев, спросила она, – что вид у меня несколько нелепый?

– Ничуть.

– И люди не будут смеяться?

– Мардж, вы отправились на другой конец света, чтобы найти какого-то золотого жука. Неужели вы думаете, что люди над вами уже не смеются? Кстати, в Новой Каледонии половина мужчин юбки носят! Ну что, мы так и будем стоять здесь и говорить о моде? Или, может, все-таки поедем? – Инид свистом подозвала Мистера Роулингза и подхватила его на руки.

И Марджери снова нахмурилась:

– Вы что, Инид, и эту собаку с собой взять хотите?

– Естественно! У Мистера Роулингза прекрасный нюх, так что он любую опасность сразу учует.

Марджери еще ни разу не видела, чтобы Мистер Роулингз учуял что-нибудь кроме бутерброда с ветчиной, но говорить об этом не стала.

– И все-таки брать собаку в экспедицию нельзя, – упиралась она. – Это просто по отношению к собаке нехорошо.

Но Инид, не моргнув глазом, сунула пса на заднее сиденье. Затем, поскольку крыши у джипа не имелось, сама впрыгнула прямо на водительское место и заявила:

– Или вы едете вместе со мной и Мистером Роулингзом, или вы едете одна.

* * *

Машину Инид вела с поистине ужасающей скоростью и не слишком аккуратно, что было довольно странно для женщины, которая некогда работала водителем «Скорой помощи». Видимо, больные, даже если они и относительно неплохо себя чувствовали, садясь к ней в «Скорую», выходили оттуда полумертвыми от страха. Но хуже всего было то, что Инид при этом еще и непрерывно болтала, напрочь забывая, что сидит за рулем. Марджери попыталась было возражать против подобной езды, но едва открыла рот и тут же получила полновесный заряд грязи и пыли. Между тем Мистер Роулингз перебрался с заднего сиденья к Инид на колени и устроился там; бедный пес до сих пор был совершенно оранжевого цвета после их предыдущей поездки с Инид и весь дрожал.