Шрифт:
Закладка:
Надо сказать, что атака группы Лаша произвела сильное впечатление на часть личного состава рабочих отрядов. Наш старый знакомый капитан Васильев с нескрываемой досадой писал в ЖБД 8-й армии: «После этого налета на Псковское шоссе устремились десятки машин с рабочими дружинами, дружинники кричали, что их разбили вдребезги и т. д. Короче — были в полной панике. […] Было задержано до 300 чел. дружинников, после чего под командой лейтенанта из войск НКВД были направлены обратно в Ригу»[174]. Приходится констатировать, что война — это дело специально обученных людей с пулеметами и артиллерией, а не наспех собранных формирований.
Неизвестно, были ли бросок немецкого передового отряда 27–29 июня и демарш латышских националистов 27 июня как-то связаны между собой. Не исключено, что совпадение дня формирования группы Лаша и начала мятежа в Риге не случайно. Можно предположить, что мятежники надеялись не только на свои силы в захвате и удержании столицы Латвии. Так или иначе, провалился и мятеж, и попытка немцев захватить Ригу кавалерийским наскоком.
Отход с рубежа Западной Двины.Если попытку прорыва к Риге передового отряда Лаша можно с высокой долей уверенности назвать провалом, то прорыв к Западной Двине XXXXI моторизованного корпуса выглядит уже совсем иначе. Несмотря на определенные шероховатости и частные неудачи, он показывает разницу между направлением главного удара и второстепенным участком фронта.
Итак, несмотря на то что начальник Генерального штаба германской армии Франц Гальдер об этом даже не подозревает, 27 июня корпус Рейнгардта стоит уже в двух шагах от Екабпилса. В ночь на 28 июня немцы планируют сначала быстрым ударом захватить железнодорожный мост в 8 км северо-западнее Екабпилса. Переправа через Двину в самом городе будет тем самым открыта с тыла. Однако еще во время подготовки наступления мост подрывается советскими саперами.
Ввиду неудачи с железнодорожным мостом, на городской мост нацеливается группа из состава «Охранной роты» 800-го полка особого назначения («Бранденбург»). В 4.30 «бранденбуржцы» начинают выдвигаться к мосту, чтобы захватить его быстрым ударом. Вслед за ними начинает движение рота 113-го полка, чтобы обеспечить необходимое огневое прикрытие «особой операции». Однако попытка захватить мост атакой «Бранденбурга» проваливается. В ЖБД 1-й танковой дивизии с досадой констатируется:
«Северный берег и сам мост заняты крупными силами врага. 14 человек из состава группы погибают, в том числе ее опытный командир обер-фельдфебель Вернер, 7 человек ранены»[175].
Однако неудача с захватом мостов не ввела немцев в ступор. С помощью резиновых лодок была начата переправа и был образован плацдарм. В противоположность Двинску серьезного сопротивления в Екабпилсе немцы не встречают. В ЖБД 1-й танковой дивизии отмечается: «Немедленно начатая переправа осуществляется без помех со стороны противника». Уже к вечеру 28 июня на плацдарме находились два батальона с тяжелым вооружением. Как это часто бывало в ходе войны, стороны по-разному назвали этот плацдарм. Каждая из сторон ассоциировала его с населенным пунктом на своем берегу реки. Немцы обычно говорили о Якобштадте (Екабпилсе), советская сторона писала о Крустпилсе, который был на северном берегу реки. Точно так же в сентябре 1941 г. на Днепре один и тот же плацдарм в советских документах проходил как каховский, а в немецких — как бериславский.
Прорыв немецких танковых соединений к Западной Двине произошел сразу в нескольких точках. В 9.45 утра 29 июня 6-я танковая дивизия внезапной атакой захватила плацдарм у Ливани. Здесь не было мостов через Западную Двину, но сам город был ценным узлом дорог. Однако части дивизии Ландграфа не смогли предотвратить подрыв мостов в самих Ливани (через р. Дубна).
Как наиболее маневренное средство, против немецкого плацдарма была сразу же использована авиация. Вечером 29 июня в ЖБД XXXXI корпуса появляется запись:
«В течение вечера противник предпринимает не скоординированные во времени и пространстве атаки на плацдармы, тем не менее удары с воздуха настолько усиливаются в плане числа и точности, что для наведения мостов при нехватке мостовых парков требуется организация истребительного прикрытия с перенесением аэродрома базирования в район чуть южнее переправ. Это требование может быть выполнено лишь слабыми силами истребителей»[176].
В это время авиация СЗФ действительно начала удары по переправам XXXXI корпуса. 63-й СБП 29 июня в составе 27 экипажей бомбил плацдарм у Екабпилса. 35-й СБП 16 самолетами СБ бомбил плацдарм и Ливани. Один СБ 35-го полка взорвался в воздухе под огнем зенитной артиллерии противника. Противодействие истребителей противника не отмечалось. На тот момент немецкие истребители 1-го воздушного флота активно прикрывали Двинск, по неясным причинам над Екабпилсом их активность была куда ниже. В списке сбитых ни у I группы 54-й истребительной эскадры (JG54), базировавшейся на Шауляй, ни у II группы 53-й эскадры (JG53) никаких побед в районе Екабпилса не числится. Более того, их нет за весь период с 25 июня по 6 июля 1941 г. Возможно, дело в погодных условиях. По крайней мере, на советскую авиацию в этом районе они влияли: в 63-м СБП 7 экипажей из-за плохих метеоусловий вернулись на свой аэродром.
Прорыв к Екабпилсу (Крустпилсу) вывел командующего фронтом из равновесия. Вечером 29 июня он обрушивается на командующего 8-й армией с настоящим разносом. Он пишет Собенникову и его штабу: «Вы преступно оставили войска на произвол судьбы и укрываете свою шкуру. Для такой ответственной операции, как отход целой армии, нужно было составить план, отводить войска от рубежа к рубежу и крепко управлять отходом каждого соединения»[177].
В ЖБД Северо-Западного фронта отмечалось: «…Отходящие соединения опаздывали, а противник упреждал и занимал основные места переправ через р. Зап. Двина»[178]. Отход действительно привел к серьезным потерям войск армии Собенникова. Выше уже упоминалось об окружении 90-й стрелковой дивизии. В оперсводке 8-й армии от 30 июня было сказано: «98 сп (10 сд) и 90 сд организационно не существуют. Разрозненные их подразделения влиты в состав 62 и 204 сп 10 сд»[179].
