— Вы сегодня сами на себя не похожи, — произнес он тоже тихо и, как мне показалось, с особым выражением. — Почему вы так дрожите? Ваши руки теплые…

— Это… это от страха, — сказала я. — Чуть не упала — чуть сердце не остановилось. Спасибо, что поддержали.

— Я бы посоветовал вам быть осторожнее, — он отпустил меня, и мы снова побрели к дому, держась под руку. — Бывает, что один неверный шаг может стоить жизни. А мне не хотелось бы, чтобы с вами что-нибудь случилось, леди Изабелла.

Услышав чужое имя, я снова вздрогнула. В каждом его слове мне сейчас чудился намек, чудилась угроза. Как будто он прощупывал — что я знаю, много ли, и как намерена распрядиться этими сведенями.

— Вы так легко подхватили меня, — сказала я, — вы очень сильный. Я видела, что вы тренируетесь с Милдрют на ножах…

— В пятнадцать лет я был признан первым фехтовальщиком Анжера, — сказал он. — Никто не мог победить меня на мечах.

Не удержавшись, я посмотрела на него. Лицо Тристана было безмятежным, как море в штиль, и полуулыбка порхала по губам. Зачем он опять говорит о том, что было десять лет назад? Первый на мечах… И герцога зарубили мечом…

Я почувствовала себя овечкой, которую вели на заклание, и которая, зная, что ей предстоит, покорно тащится за своим убийцей на веревочке.

— А вы проявляете интерес еще и к оружию? — спросил он. — У меня есть прекрасный кинжал старинной работы, подарок отца. Хотите взглянуть?

В ответ я смогла проблеять только что-то нечто маловразумительное. Налетевший порыв ветра едва не сбил меня с ног, но Тристан удержал меня без особого труда, распахнул двери в дом и почти втолкнул меня внутрь, после чего зашел следом.

Мысли мои заметались, как вспугнутые птахи. А что если он прирежет меня этим старинным кинжалом? Как я смогу остановить его, если он захочет избавиться от меня? Сказать прямо, что подозреваю его, и что король Рихард тоже подозревает? Поэтому если со мной что-то случиться, подозрения короля возрастут втрое. Да, но подозрения — лишь подозоения, а я могу оказаться в море, со сломанной шеей. Королю доложат, что я неосторожно прогуливалась в шторм по краю скалы, только и всего.

Пообещать молчать, перед королем? Но кто же верит таким обещаниям?

Или… отвлечь его?

Мы уже стояли возле спальни, и Тристан открыл дверь, пропуская меня вперед.

Здесь и правда было тепло — в жаровне краснели угли, окно было закрыто и заставлено шелковой ширмой, на которой по белому полю ткани летели журавли, изящно изогнув длинные шеи. Горел один светильник, и когда Тристан закрыл двери, в комнате воцарился уютный полумрак, и рокот моря казался тихим невнятным шумом.

— Хотите почитать? Или поговорить? — спросил Тристан, толкая дверную задвижку, и она со скрипом скользнула в металлических пазах.

Этот скрип пробрал меня до дрожи, и я пспешила подойти к жаровне, протянув к ней руки, будто для слепого Тристана это могло быть подтверждением, что я дрожу от холода.

— Так что там с картиной? — мягко напомнил брат герцога. — Что вы купили? Морской пейзаж? Или картину на тему древних легенд? В Анжере любят светскую живопись, хотя Великий Понтифик недоволен. В свое время я тоже был влечен ею. Признаться, лики святых нагоняли на меня тоску. А уж таблетки[2] с мучениями Кассильды или Агаты заставят струхнуть даже рыцаря, который не побоится вызвать на бой дракона, — он скупо улыбнулся, но я не поддержала шутку.

Мне точно было не до смеха. Я огляделась, как будто где-то здесь находилось нечто, что могло меня спасти. Но не было ни ножа, ни тяжелого предмета, ни даже щипцов для угля, которые можно было использовать для самообороны. Взгляд мой упал на деревянную доску, на которой лежал рожок из коры и два костяных кубика с точками. Обыскивая комнату тристана на предмет чего-то, что могло бы заинтенесвать короля, я не раз натыкалась на нее, но никогда не придавала ей особого значения. Но теперь доска показалась мне спасительной соломинкой, и я воскликнула:

— Вы играете в трик-трак?![3]

— Да, — сказал Тристан. — Что вас так удивило? Думаете, слепые не могут играть в настольные игры? Я неплохо с этим справляюсь, уверяю вас. У меня хорошая память, а точки на кубиках рельефные — меня даже обмануть не получится.

— Сыграем? — предложила я.

— Вы умеете? — он полулег на постель, оперевшись локтем на подушку.

— Отец научил меня, — я уже достала доску, поставила ее возле кровати и высыпала на поле фишки.

— Хорошо, давайте сыграем, — согласился он без особого интереса. — Партию? Две? Признаться, я не любитель трик-трака. Скучновато это всё. Так что с картиной? — в голосе его послышались вкрадчиво-насмешливые нотки.

Если я в третий раз проигнорирую его вопрос, это покажется подозрительным. Магали, а если ты сидишь напротив убийцы? И рассчитывать ты можешь только на себя. А боец из тебя неважный. Это Милдрют бы не растерялась, а ты только и сможешь, что пищать, умоляя о пощаде.

Я смотрела Тристану в лицо, лихорадочно думая, что предпринять.

— Вы молчите? — спросил он. — Я начинаю думать, что вы задумали что-то недоброе…

— Можем добавить игре огоньку, — предложила я, внезапно решившись. — Если и в самом деле уверены, что не проиграете женщине.

Он усмехнулся:

— Сделаем ставки?

— Это скучновато, — парировала я. — Сыграем на раздевание?

Тристан вскинул брови и засмеялся.

— Кто проигрывает партию, — продолжала я невозмутимо, — снимает что-то с себя.

— Не слишком справедливо, если один из игроков — слепой, — заметил он.

— Чтобы вы были уверены в моей честности, — сказала я, расставляя фишки и бросая кубики в рожок, — в случае моего проигрыша разрешу вам убедиться в том, что я выполнила условия.

Он замер, услышав это, и я мысленно поздравила себя с маленькой победой. Про картину он точно позабыл.

— Позвольте уточнить, — Тристан оставил вальяжно-расслабленную позу и сел, поджав ноги, — в случае вашего проигрыша вы снимаете какой-то предмет одежды и даёте мне в этом убедиться? Как это? Сунете мне в руки какую-нибудь тряпку?

— Нет, — ответила я, уже тряся кубики в рожке, — разрешу прикоснуться ко мне.

— Вы это серьезно, леди Изабелла? — спросил он, подавшись вперед. — Грешно так насмехаться над калекой.

— Предложение поступило, а вы можете отказаться. Вы отказываетесь?

Он медлил, и я с удивлением заметила, что лицо его залил яркий румянец.

— Леди Изабелла, — начал Тристан и смущенно потер ладони. — Может ли быть так…

— Нет, — сказала я довольно резко, догадавшись о его мыслях, как если бы он озвучил их. — Это