— Моя любовь слишком долго зрела, а теперь наконец-то пошла в рост, — отрезала я. — И вообще, что тебя не устраивает? Я всего лишь хочу полноценно восстановить функционирование Канцелярии Любви. У нас невесть что творится! Или ты считаешь, что после всего того, что натворил, ещё имеешь право на собственное мнение?

— Ну так а куда мне это мнение деть?

— Можешь проглотить его и медленно переваривать. Вдруг желудочный сок разъест твое мнение до такой степени, что с него слезет вся шелуха из корысти и желания ничего не делать?

Не знаю, как у Димитрия сложилось дело с проглатыванием собственных мыслей, но он таки изволил умолкнуть и просто молча толкать тележку. Терпения и тишины хватило, впрочем, ненадолго. Он остановился у нужной двери, на которой висела намертво прибитая табличка с надписью «бог огня и кузни, Георг», и решительно заявил:

— Все, не пойду дальше! Я уже его сегодня видел, с ним разговаривал, больше повторять это не хочу. У нас плохие отношения!

— Ты тоже подстрелил его, ещё и чужой стрелой? — язвительно поинтересовалась я.

— Какое это имеет значение? — вскинулся Димитрий. — Просто не желаю влезать в это, да и все… И… Я пойду. Мне ещё работать надо. Там архив недоубран! Наверняка кусачий вазон по нам соскучился. И… Удачи!

Поспешное бегство Димитрия меня не порадовало. В архиве, конечно, ещё было над чем поработать, но мне не понравилось то, с какой завидной скоростью он убежал прочь, явно рассчитывая скрыться до того, как я все-таки постучу в дверь и вызову этого самого Георга.

Это свидетельствовало только об одном — там, внутри, меня не ждало ничего хорошего.

Был, конечно, замечательный вариант заставить Димитрия вернуться, причем немедленно, но я почему-то решила немного обождать. Ничего страшного не случится, если я поговорю с Георгом сама. Не убьет же он меня, в самом деле! Если даже любовный патруль не убил, то этот и подавно…

Тяжело вздохнув, я набралась смелости и решительно постучалась.

Открыли не сразу. Мне пришлось повторить стук, должно быть, раза четыре, прежде чем дверь наконец-то со скрипом приоткрылась, и оттуда мрачно поинтересовались:

— Кто? Что надо?

— Это Эдита, — я постаралась говорить спокойно, игнорируя громогласный бас, — богиня любви. Пришла поговорить по поводу стрел…

— Убирайся!

Я не сдвинулась с места.

— Это важно. И я не уйду отсюда, пока мы не поговорим.

Дверь спешно рванули обратно, но я клещом уцепилась в дверную ручку и не позволила богу огня скрыться с глаз моих.

— Это, в конце концов, не мужской поступок, — возмутилась я, — оставлять девушку снаружи и заставлять её ждать, да ещё и звать кого-то на помощь!

— Ну и кого ты приведешь? — язвительно поинтересовался Георг. — Купидонов своих?

— Себастьяна, — выпалила я, не подумав. — Или Рене…

Дверь отворилась так стремительно, что едва не сшибла меня с ног. Георг вырос на пороге.

— Что надо? — мрачно, но уже с намеком на приветливость поинтересовался он.

Выглядел мужчина пугающе — и это только мягко говоря. Высокий, широкоплечий, он больше напоминал мне некого медведя, чем живого человека. Карие глаза буквально горели огнем ненависти; он щурил их, всматриваясь в мое лицо, и как будто нарочно пытался испугать сильнее.

Я не позволила себе испугаться. Ну, мужчина. Ну, с бородой. Ну, высокий, страшный на вид. Так и что с того? Позволить делу всей своей жизни провалиться, потому что испугалась какого-то там бога огня? И что он мне сделает? Ну не убьет же!

Хотелось бы в это верить…

— Стрелы надо, — отозвалась я, не позволяя ни единой нотке сомнений закрасться в собственный голос. — Почему сегодня выдали ещё меньше, чем вчера?

— А ты их что, считала?

— Считала, — кивнула я. — И не досчиталась аж семь штук. Притом, что мои купидоны отработали идеально. Я могу сдать все амулеты.

Не давая Георгу возразить, я буквально втолкнула его в помещение тележкой. Уже оказавшись внутри и все ещё не закрыв дверь — чтобы не лишать себя путей к отступлению, — уверенно открыла её и продемонстрировала контролирующие амулеты.

— Это случайность, что в кои-то веки обошлось без оплошностей, — пожал плечами бог огня. — Я все равно не имею ни малейшего повода тебе доверять.

— Это не случайность, — твердо заявила я. — Это повод выдать как минимум столько же стрел, сколько лежит здесь.

— Я уменьшаю нормы…

— По какому праву? Почему ты не уменьшал их прежде, когда работа купидонов была далека от идеала?

— Я уменьшал!

— Да? И скажешь, что по семь штук каждый день? — я пошла в наступление, уверенно толкая вперед свою тележку.

Моя предшественница, по словам Себастьяна, была достаточно наглой особой, потому ничего удивительного, если богиня любви Эдита внезапно пойдет напролом.

Кажется, Георг был потрясен, когда его затолкали в помещение его же тележкой. Не менее удивленно он уставился и на амулеты — несомненно, указывавшие на то, что стрел было больше, но все они долетели до своей цели.

— Я требую, — с нажимом промолвила я, — чтобы моему отделу выдавали больше стрел. Или хотя бы столько же! По каким причинам была уменьшена суточная норма? Если они есть, то я желаю их услышать. А если их нет, то это, получается, наглое самоуправство? В таком случае, считаю, что имею полное право подать жалобу…

Георг скривился.

— Вчера, — сообщил он, — на склады поступили сломанные стрелы в огромном количестве…

— Конечно! Потому что я активизировала своих купидонов, и мы с ними разобрали завалы в архиве, — решительно заявила я. — О том, что творилось в архивах, всем прекрасно было известно… — по крайней мере, мне казалось, что да. — А значит, причиной отказа это быть не могло. Или ты хочешь сказать мне, что я буду получать меньше стрел из-за того, что пытаюсь наладить работу отдела?

Судя по всему, именно это Георг сказать и хотел. Он прищурился ещё сильнее, темные глаза, и так не радовавшие своим огромным размером, теперь превратились в узенькие щелочки. Он сделал шаг в моем направлении, выдал какой-то странный звук, больше напоминающий рык, и заявил:

— Больше стрел не будет. Материалов у меня нет. Довольствуйся тем, что я выдаю, или можешь подавать в отставку. Если найдешь дуру, которая согласится после всего того, что ты нам натворила, разгребать завалы!..

— Я свои завалы разгребу сама, — не сдавалась я. — Если мне предоставят все необходимое! У меня есть люди, готовые выполнять разнарядки. И разнарядок тоже хватает! Но у меня нет стрел! По какому праву ты ограничиваешь возможность народа обрести любовь?

— Уходи, сказал! — решительно заявил Георг, указывая мне на дверь. — В