— Андрюшка! — женщина кинулась к нему и остановилась в шаге, словно не веря своим глазам. — Это ж сколько я тебя не видела-то? А вымахал-то как! Айда в дом! — она прихватила его за рукав и потянула за собой.

— Теть Кать, дай хоть обниму! — удержал ее Андрей.

— А и обними, я разве против?

Андрей уткнулся в ее макушку, вдыхая знакомый запах березового настоя, которым тетка ополаскивала волосы. Стала Катерина как будто меньше ростом, а, может, это он действительно вымахал за время разлуки.

— У тебя борщ есть? — тихо спросил он и оглянулся.

— Борщ? — удивилась она. А потом вполне серьезно ответила: — Нет, Андрюшка, рассольник у меня нынче. Прошлогодние соленья никак не подъедим. Пошагали уже к дому! Я в тапках, ноги в росе не хочу мочить, суставы потом заноют.

— Я не один, теть Кать.

— А с кем же? — насторожилась она. — Друг, что ли, с тобой?

— Девушка…

— Ой… — покачала головой Катерина и легонько толкнула его в бок. — Что же не предупредил-то? Я бы полы намыла.

— В три часа ночи? Сам завтра помою. А сейчас спать хочу, сил нет.

— Так я ведь постелила уже, жду. Чай поместитесь? — не дожидаясь его ответа, Катерина посеменила к калитке.

Андрей прикусил губу и нахмурился, но потом махнул рукой и вернулся к машине. Алиса спала. Присев перед ней на корточки, он прислушался к ее дыханию и потянулся к ее руке. Но не дотронулся, а задержал ладонь в сантиметре от ее пальцев, впитывая едва уловимое тепло.

— Алиса, — едва слышно позвал он. Сердце его дрогнуло, и невыносимо захотелось прижаться лбом к плечу девушки. Но вместо этого он все же накрыл ее руку своей и повторил: — Алиса…

Она распахнула сонные, ничего не понимающие глаза, несколько секунд смотрела на него, а потом вновь закрыла.

— Спят усталые игрушки… — прошептал он, а затем, недолго думая, подхватил Алису на руки и коленом прикрыл дверь. Алиса замычала, дернулась, и когда он крепче прижал ее к своей груди, обняла его за шею.

Тихо шуршал гравий под ногами и поскрипывал деревянный флюгер на крыше. Андрей шел к дому очень осторожно, чтобы ненароком не споткнуться и не разбудить спящую девушку.

Переступив порог, он остановился, вглядываясь в метнувшуюся вдоль коридора тень. Затем в неярком световом пятне раскрытой двери появился здоровенный кот.

«Сколько же вас тут нынче?» — усмехнулся Андрей. Во время их вынужденной ссылки кошачье племя тети Кати насчитывало не меньше пяти штук. Коты, как правило, вольно шлялись по округе, а две кошки оставались на хозяйстве, каждое утро принося мышей и воспитывая потомство, которое потом хозяйка дома раздавала по знакомым и друзьям. Кошки были знатными крысоловками и в полной мере отрабатывали свой хлеб.

— Сюда иди, — послышался свистящий шепот тети Кати.

Привыкнув к полумраку, Андрей заметил открытую дверь во вторую комнату и, ступая по скрипучим половицам, направился туда. В доме было тепло и сухо, пахло травами и деревом. Андрей с удивлением обнаружил, что за долгое время запах его остался прежним, и на него вновь нахлынули сожаления о том, что его появление здесь получилось таким сумбурным. Так-то его и не случилось бы, не попади он в эту историю с Бражниковым… Но, как говорится, не видишь — не бредишь. И прожить всю жизнь в Александровке он тоже никогда и не планировал, хотя сейчас отчетливо осознавал, что встреча с собственным детством у кого угодно разбередит сердце и душу.

— Чайник поставлю, что ли? — спросила тетка Катя, с интересом поглядывая на спящую в его руках девушку.

Андрей видел, что ее раздирает любопытство, и она с трудом сдерживается от желания узнать все подробности. Он бы и сам с удовольствием поболтал с ней, но стены и пол покачивались перед ним, словно Катеринин дом был трейлером или избушкой на курьих ножках.

— Утром, теть Кать, все утром… — пробормотал он, склоняясь над белеющей в темноте кроватью.

Когда голова Алисы коснулась подушки, а ее руки упали на простыню, Андрей обернулся.

— Все, все, ухожу, — отмахнулась Катерина и зашуршала тапками к выходу. Через минуту свет на кухне погас, и в доме воцарилась тишина.

Стащив с Алисы обувь, Андрей замешкался, не зная, как поступить с ее одеждой. В комнате было душновато. Тетка Катя боялась сквозняков и раскрывала окна только тогда, когда работала в огороде. После смерти мужа она жила одна и наотрез отказывалась переезжать в Тулу, к своим дочерям с их мужьями и детьми. К тому же, в Александровке оставалась ее младшая сестра с семьей, так что одиночество Катерине никак не грозило, да и родня навещала ее с завидным постоянством.

Андрей прикрыл дверь и отодвинул шпингалет форточки. В комнату ворвался свежий ветерок вместе с мелодичным потрескиванием то ли сверчка, то ли кузнечика, и запах ночных трав, кажется, стал еще отчетливее. Андрей стянул пиджак и, не глядя, кинул его то ли на стул, то ли на табурет. Туда же отправились и брюки.

«Встану пораньше, пока она спит. А то подумает еще чего… закричит… тетку на уши поставит…» — успел подумать он, проваливаясь в спасительный сон.

Однако совсем скоро его сознание, до этого покачивающееся в такт плывущей перед глазами дороги, переключилось на непонятные образы, которые размытыми пятнами стали возникать из темноты. Приближаясь, они все более приобретали черты Бражникова, Гантемирова и прочих, но в виде каких-то потусторонних сущностей с острыми, загнутыми внутрь зубами и горящими адским пламенем зрачками. Андрей заворочался, лег на другой бок, ощущая, какой горячей и мокрой стала подушка. Он перевернул ее на другую сторону и подмял под себя. Но кошмар не прекращался, то ли сдавливая его снаружи, то ли пытаясь разломать черепную коробку изнутри. Неясные голоса зазвучали так отчетливо, что рука сама собой сдвинулась к уху. Голоса бубнили, затем превратились в издевательский хохот, и на фоне этого мракобесия вдруг отчетливо прозвучал шепот Алисы: