— Шанс есть всегда, — сказала Лада, — я же говорила, что сейчас и особенно здесь мне сложно использовать свои способности. Но я чувствую, что всё может закончиться в целом положительно. Хотя и не без потерь.

— Кто? — сразу спросила Лиана.

— Нет, нет, — замотала головой Лада, — такого я не знаю, и знать не могу. Может быть, вообще я ошибаюсь, и все выживут. Просто тревожное предчувствие, однако, не лишённое надежды на благоприятный исход.

— Вопрос в том, для кого этот исход будет благоприятным. Если не для всех, то про благоприятность можно и не говорить, — сказала Лиана.

— Ли, но ты ведь знала куда идёшь? — удивилась Лада, — чего теперь удивляться, что кто-то может погибнуть.

— Вообще-то не знала, даже близко. Но что будет опасно, догадывалась, — вздохнула Лиана.

— Тебе нужно сбросить с себя ответственность за остальных, — сказала Лада, — ты и так будешь стараться сделать всё, чтобы сохранить людей. Но ведь тут никто не оказался случайно, все понимали, что эта операция очень рискованная. И если кто-то погибнет, тебе ни в коем случае нельзя брать на себя вину за это. Это будет не твоя вина, а тех, кто всё это устроил.

— Может быть, ты и права, — сказала Лиана, — возможно, что возле тоннеля уже идёт бой. Основная часть десанта уже на земле. А мы неизвестно когда там окажемся.

— Там неизвестно, — согласилась Лада, — но разброс приземления был очень большой. Думаю, что уже совсем скоро мы наткнёмся на первых десантников. Так что, пора брать оружие в руки и утраивать внимание.

Лада была права. Вскоре к ним спустилась Момо и сказала, что уже буквально за следующим перекрёстком собирается группа приземлившихся парашютистов. Радиус зоны приземления оказался действительно большим.

Ещё Момо сказала, что они с Зузу наблюдали очень много неудачных приземлений. Десантирование на город вообще задача не самая лёгкая. Если не у всех солдат был достаточный опыт приземления в подобных условиях, то поломаться и побиться могли, действительно, многие.

Лиану эта новость обрадовала. Конечно, количество противников не уменьшилось сразу в два раза, но всё равно. Даже Момо и Зузу видели много неудачных приземлений, а ведь они наблюдали за ограниченным сектором, ведь пятно накрытое десантом оказалось очень большим. При нехитрой экстраполяции, если предположить что подобное происходило везде, то получалось, что потери только при приземлении составили процентов пятнадцать. Да, не все из пострадавших погибли, но и вести боевые действия они тоже теперь вряд ли могли.

Это, конечно, не решало проблему, но облегчало предстоящую задачу и внушало некоторый оптимизм.

Лиана решила пробиваться к своим. Лада возразила, что это не лучший вариант, что действуя снаружи, они смогут быть более эффективными, на что Лиана ответила, что все силы атакующих будут сосредоточены на тоннеле и Валькирии просто физически не смогут противостоять такой массе. Если они им не помогут, то получится, что они фактически принесли их в жертву.

Лада вздохнула, в душе не согласилась, но спорить не стала. Командир должен быть один. Если Лиана решила действовать именно так, значит, все будут действовать именно так.

Поэтому они не стали разыгрывать сложных тактических схем, а сходу напали на ближайшую группу, обнаруженную Момо и Зузу. Там собралось уже порядка двадцати человек, и они ждали тех, кто ещё приземлился поблизости. Солдаты даже ничего не успели понять, для них война закончилась, даже толком не начавшись. Они стояли на открытом месте, совершенно не заботясь об окружающей обстановке, потому что считали, что находятся далеко от центра событий. Так что, они не успели сделать ни одного выстрела, когда были сметены сначала мощным залпом, а потом налетевшими из ниоткуда людьми, которые быстро добили уцелевших.

Лиану постепенно начала захлёстывать ярость. Но ярость контролируемая. Она чувствовала, как обостряются все рефлексы и реакции. Восприятие окружающего мира работало на максимум. Она перешла в боевой режим, как граната на боевом взводе, готовая вот-вот взорваться. И она видела, что с остальными происходит приблизительно, то же самое. Они не просто шли выручать своих, они шли убивать, уничтожать, крушить всё, что встретится на пути.

Естественно, Криз с Петром не успели дойти до Ёжика, пока парашютисты опускались на землю. Они преодолели лишь небольшую часть пути. Дальше пришлось пробиваться с боем, хотя действовать они предпочитали скрытно. Сначала они некоторых подлавливали прямо при приземлении, потом убивали попавшихся на пути десантников по одному, пока они не успели сбиться в группы. Но это продолжалось недолго, потому что те, подобно магнитным шарикам, притягивались друг к другу и довольно быстро стали сбиваться в отряды, которые вдвоём атаковать было самоубийственно. Приходилось прятаться и нападать только на одиночек, которые ещё ни к кому не присоединились. Но таких с каждой минутой было всё меньше и меньше.

— Город становится наводнён людьми, — сказал Криз, — их очень много. Да, эти прилетели без техники, с обычным вооружением, но зато в большом количестве.

— Наверное, на это и был расчет, — сказал Пётр, — резко задавить нас массой. Зря мы всё-таки задержались на одном месте. Нужно было двигаться несмотря ни на что, а не идти искать проводника. Изначально мы так и старались делать, а тут вот сплоховали. Посчитали почему-то что время у нас есть и что в этих огромных руинах нас найти будет не так-то просто.

— Но теперь имеем то, что имеем, — сказал Криз, — когда заберём Ёжика, что будем делать?

— Сейчас рано планировать, — усмехнулся Пётр, — посмотрим, как будет развиваться ситуация. Но чего я точно не буду делать, так это убегать. А вы решайте сами как быть дальше.

— Я остаюсь, мотивацию свою уже объяснял. Я себя сейчас гораздо лучше чувствую, чем всё последнее время. Надо сказать, продолжительное время. Я как будто сначала нашёл новую цель, но потом на пути к ней забуксовал. Всё время какие-то проблемы, забота о людях, о выживании, о пропитании… и никакой подвижки в сторону этой самой цели. А сейчас я как будто ожил. Жизнь