— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— И не надейся. Ходи!

* * *

Почти четыре дня пути, и, наконец, Михей увидел тот самый водопад, о котором ему рассказывала Анна. Он срывается вниз с утёса особой породы. Эти камни имеют множество гладких граней, которые почти не поглощают свет. А из-за того, что по ним протекает водная струя, создавая дополнительное преломление, лучи отражаются вверх, разбегаясь против потока миллионами ярких искр.

Это выглядело по-настоящему волшебно. В озере, где вода, не унимаясь, взбивала пену, крохотные частички влаги дружно собирались в разноцветные арки, играя знакомой для землян палитрой. По обеим сторонам водопада всё было усеяно зеленью, в которой суетливо возились, звонкие неугомонные птицы.

Бурный поток, по-видимому, трудившийся не одну сотню лет, проточил в скале огромный жёлоб, над которым нависал массивный камень, державшийся, как показалось капитану, на честном слове. На небе не было ни облачка, стояла тёплая, приятная погода. Михею, с опаской поглядывающему на камень, хотелось сделать что-то безрассудное. Он, не имея богатого опыта общения с женщинами, застрял ещё в школьных годах, когда уровень привлекательности измерялся количеством глупых, но эффектных поступков.

— Красиво! Даже искупаться захотелось! — сказал бывший разведчик.

— А в чём проблема?

— Я ночью в мокром белье околею.

— Так сними, — с дразнящей ухмылкой предложила Анна.

— Что? Нет! — словно мальчишка, засмущался Михей и отвернулся.

Анна не смогла сдержать смех, но быстро подавила его, боясь обидеть Михея.

— Я ничего не увижу, — продолжила она. — У меня нет органов зрения. Кроме нас, тут никого, кто мог бы тебя увидеть и передать мне эту информацию. Ты, главное, сам «туда» не смотри.

— Нет, я, лучше в другой раз, — замялся капитан и поспешил сменить тему. — Слушай, как так вышло? Такая прекрасная, нетронутая планета практически не используется. Неужели это для того, чтобы усугубить ваше забвение?

— Нет. Всё куда прозаичнее. Во-первых, они за годы разгульной жизни растеряли и умственные, и физические кондиции и теперь попросту нас боятся. Ну, а, во-вторых, для них прогулки по лесу и созерцание природы — самое страшное наказание. Тут слишком много всего нужно построить, чтобы жить по привычному сценарию. Там у них уже всё есть, всё налажено.

— Да, лихо вы разворотили станцию, когда вызволяли Петровича! — с улыбкой вспомнил Михей.

— Того требовала ситуация. Не держи на него зла, он славный старик.

— Не называй его так, всё-таки он моложе тебя на две тысячи лет! — рассмеялся капитан.

— Моложе, но при этом мудрее.

— Я надеюсь, он знает, что делает, — задумчиво проговорил землянин и, не выдержав воскликнул: — Зачем он его притащил сюда?

— Отпусти свою злость. Она ничего не изменит, только сожрёт тебя изнутри. Мне тоже неприятен Ивраоскарь, признаться, он даже из меня смог вытащить эмоции. Но худшее, что мы можем сделать, это продолжать поддаваться на его уловки.

— О чём вы с ним говорили?

— О многом, — честно ответила Анна, чем одновременно и расстроила, и обрадовала Михея.

— Он обидел тебя?

— Прекрати. Даже если я скажу «да», ты ничего не сможешь ему сделать. И не нужно раздувать из этого драму. Я из-за этого не перестану тебя любить… — Анна осеклась сразу, как только поняла, что стала слишком комфортно себя чувствовать в компании капитана и совсем перестала фильтровать направляемый поток.

— Что ты сказала? — переспросил шокированный Михей.

— Я не перестану тебя любить, — спокойно повторила Анна, будто говорила это ему уже тысячу раз.

— Я тебя тоже, — ответил он.

Ему в этот момент ещё сильнее захотелось нырнуть в воду, чтобы потушить пылающее от стыда лицо. Анне, с виду невозмутимой и равнодушной, дважды хотелось раствориться, но она сдержалась, понимая, что Михею, имеющему полный набор органов чувств, приходится ещё сложнее, а исчезнуть некуда.

— Как такое возможно? — прервал неловкую паузу землянин. — Миллиарды галактик, планет, а мы прилетели именно сюда. Неужели это случайность? Или всё-таки кто-то подтасовывает карты? Как ты считаешь?

— Я не знаю.

— Вот как? И это несмотря на ваше превосходство в развитии. Печально, значит и нам в ближайшие годы не познать этого.

— Печально? — воскликнула Анна. — Это прекрасно.

— Почему? Что прекрасного в незнании?

— Всё. В незнании весь смысл нашего существования. Если точнее, в борьбе с незнанием. Только благодаря этому жизнь имеет смысл. Мы существуем и развиваемся, пока Вселенная подбрасывает нам новые загадки.

— Звучит парадоксально.

— Это только так кажется. Представь, что ты знаешь всё на свете. Чем бы ты занимался? Что бы заставляло тебя испытать новые эмоции?

— Да что угодно. Посмотрел бы футбольный матч.

— Ещё до того, как я стала такой, профессор Демпфинур доказал теорию квантовых сценариев, согласно которой будущее можно предсказать с достаточно высокой вероятностью. Нужен либо сверхмощный компьютер, который до сих пор не изобретён, либо, как в твоём случае, нужно быть всезнающим.

— Что за бред?

— Это не бред, это реально существующая научная работа. Всё происходящее можно предсказать, зная необходимые параметры окружающих нас частиц.

— Ну, я бы точно нашёл бы себе развлечение, — стоял на своём Михей.

— Нет. Ты жил бы в абсолютной экзистенциальной пустоте, будто читая одну и ту же книгу, или каждый раз заново проживая один и тот же день. Ничего нового. Ничего. Понимаешь? Даже будущее тебе было бы знакомо.

— Звучит как фатализм. Я не хочу в это верить, — расстроился капитан.

— Вовсе нет. Мы принимаем активное участие в плетении тонких нитей вселенского кружева. На этот счёт тоже существует множество теорий, версий и домыслов. Некоторые даже доказаны, но исключительно на бумаге. Какие-то совсем абсурдные, а какие-то даже романтически-фантастические.

— Например?

— Считается, что Вселенная бесконечна, имея в виду её размеры. Но есть теория, подразумевающая её бесконечность и в количественном смысле, — сказала Анна, и, увидев реакцию капитана, попыталась объяснить: — Вот, например, ты и я. Мы стоим под утёсом, наверху камень, который тебя так пугает. Ты смотришь и думаешь: надо уходить, камень вот-вот рухнет. А я в это время верю, что всё будет хорошо, и мы сможем прийти сюда завтра. В этот самый момент Вселенная для нас разделяется. В твоей — камень срывается вниз и расплющивает нас, то есть тебя. А в моей мы продолжаем приходить сюда и верить, что всё будет хорошо.

— Выходит, есть вероятность, что существуют другие, более расплющенные версии меня?

— Бесконечно много версий тебя и меня и всего вокруг.

— Какой кошмар.

— Зато, так как таких вселенных бесконечное множество, шанс, что в одной из них мы будем вместе, стремится к ста процентам.

Михей не ответил. Лишь задумчиво хмыкнул и с недоверием посмотрел на камень.

— Всё будет