умение писать считает чем-то сверхъестественным, трудно осознать весь масштаб той роли, которую сыграл научно-магический прогресс в становлении существующего миропорядка, однако это отнюдь не значит, что ты имеешь хотя-бы толику права сравнивать его с испражнениями.

Годфри хотел было открыть рот, дабы высказать всё, что он думает по этому поводу, но я его опередил.

— Не у всех есть возможность получить достойное образование, — осуждающе посмотрел я на Вернона, — Не стоит осуждать их за это. Да и агрессия — лишь следствие невежества. Уж тебе ли, лекарю, не знать, что лечить нужно первопричину болезни, а не её симптомы.

— Извини, погорячился, — покачал головой Вернон, — Просто порой больно уж раздражает это самое невежество, которым ещё и кичатся.

Мы вышли на небольшой перекрёсток, три улочки которого уходили в трущёбы и квартал мастеровых. Северная, пошире, вела к главному проспекту, соединявшему центральную часть города с золотыми воротами. По ней мы и отправились дальше, огибая лужи из нечистот и попадавшихся нам по пути одиноких прохожих.

— Насчёт демонов, — нарушил молчание Освальд, — Вернон, ты умный человек и я безмерно уважаю твои знания, но ты меня, конечно извини, в такую брехню поверить трудно. Когда речь заходит о демонах, обычно представляют уродливых, краснокожих тварей вылезающих из разверзшейся тверди. И нужно этим тварям лишь одно — убивать. Я, быть может, не настолько просвещён и образован, как ты, но всё-же тятька меня при помощи розги да крепкого словца буковам обучил. И мне как-то раз попадалась в руки монография, «бичом чародеев» называющаяся или «молотом ведьм» в иной трактовке поименуемой. Так вот, там ясно сказано, мол демон, иными инферналом или инкубом зовущийся, движим лишь жаждой крови, ибо приглушить его вечную жажду способна только она.

— Ты забыл, кто писал эту книгу, — сплюнул лекарь, — Автор ничего не знал ни о демонах, ни о магии, ни об обустройстве нашего мира. Джером Де Баот считал, что земля плоская, а её края растворяются в бесконечной пустоте пространства и времени. Неудивительно, что такой человек воспринял те крупицы знаний, до которых не успели добраться факелы ревнителей веры, буквально. Грустная правда же состоит в том, что демон внешне не отличается от обычного человека. Однако внутренне он действительно крайне уродлив.

— И снова мимо, — покачал головой Освальд, — В этом плане Генри тоже обычный человек. Он так же как и все мы жрёт, гадит, любится с этой своей ведьмой. Ты вообще хоть раз видел, чтоб демоны любились? Да и про Айлин я тоже ничего дурного сказать не могу. Девица взбалмошная, конечно, но таких вона пруд пруди.

— И не говори, — поддакнул Годфри, — Бывают ещё и похлеще. Куда как похлеще. Так что, их тоже надо в непонятные уродины записать? Как по мне, так это просто дуры, да и всё. И вся их «демонистость», лечится хорошим мужем, который значица с розгами да ремнём обращаться умеет.

— Ты не понял, — покачал головой Вернон, — Когда я говорил, что демоны внутренне уродливы, я отнюдь не имел ввиду, что строение их тела чем-то отличается от нашего. Своенравный характер тут тоже ни причём. Я говорю о полном отсутствии эмпатии к обитателям этого мира. Демоны не считают нашу жизнь чем-то ценным. В лучшем случае, они относятся к людям, как к инструменту. В худшем — как к помехе на пути. Но за каждым из них так или иначе тянется след из трупов.

— Такое можно сказать почти про любого человека наделённого властью, — возразил Освальд, — Но даже тут с Генри вышла осечка. Он в этом отношении человек. И сворм меня задери, хороший человек. Командир, не сочти за лесть, но раз уж речь зашла об этом… Вернон, разве тот, кто плевать хотел на наши жизни, стал бы рисковать собой там, на перевале? Даже больше. Жертвовать. Ты сам сказал, что из иномирья он скорее всего не вернётся. Или девка его, там же. Она ведь чуть не умерла, спасая нас от призрачных тварей. Потом в Вестгарде он принял пьянчугу в отряд, дав ему шанс на новую жизнь. В приречье не дал изнасиловать местную девку, рискуя своим положением. А после они с Айлин вообще подставили свои шкуры, только заради того, чтоб кметы значица друг дружку не перерезали. Очень по демонски, да. Я не говорю уже о совсем недавней оказии. Когда, ты, командир, дал денег вдове.

— И совершенно зря дал, — проворчал Годфри, — Это были наши деньги. Мы все заради них рисковали своими жизнями. Лили пот и кровь, значица. А он их отдал какой-то бабе.

— Так, а ну тихо, — скомандовал я, — За ваши пот и кровь вам ежедневно выплачивается жалование. А так же кормёжка и девки. Уж не вам жаловаться.

— Именно об этом я и говорю, — Освальд толкнул локтем в бок бойца, — Генри будет почеловечнее многих людей. Да и Айлин тоже. Уж тебе ли не помнить, как она тебя значица латала после битвы при Вестгарде. Сам же знаешь, насколько ей это тяжело даётся. Но девка всё равно, не жалея себя, твою шкуру спасала. Что ты на это скажешь?

Годфри промолчал. Тем временем мы вышли на центральный проспект. Людей тут было намного больше, чем в проулках. В сторону ворот вышагивал патруль из четырех стражников. Неторопливо прогуливались несколько богато разодетых девиц, ведя меж собой тихую, размеренную беседу. Спешили куда-то мастеровые в заляпанных кожанных передниках. Да меняла, сидевший за небольшим столиком неподалёку тихо ругался с каким-то важным с виду купцом.

— Вы не дали мне закончить, — тихо сказал Вернон, когда проходивший мимо патруль стражи скрылся в одном из проулков, — Конечно Освальд заметил всё верно. Однако я и не сказал, что Генри обычный… кхм… Ну вы поняли кто. По правде сказать, мне, за всю мою долгую жизнь встречалось не так уж много, таких созданий, — лекарь на мгновение замялся. Посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом, — Однако я с полной уверенностью могу сказать, что Генри и Айлин для данной породы существ — совершенно нетипичный случай. Даже сказал бы — исключительный случай.

Глава 15

«Immortalem vitam»

— Так вот, почему ты с нами пошёл, — покачал головой я, — Ради «исключительного случая».

— Отчасти, — пожал плечами лекарь, — Это было одной