— Кофе нет. Есть чай. Зеленый.

— Тогда просто по делу, — дружелюбно отвечал Марк. — По делу озерковского маньяка. Надо пробить ДНК по базе. Поможете?

Она наконец оторвалась от экрана, откинулась на спинку кресла и положила руки на подлокотники. Словно царица на троне.

— Нет, — коротко бросила она.

— То есть вы не хотите, чтобы поймали маньяка? — опешил Марк.

— Хочу, — кивнула Прохорова. — Но учитывая новые полномочия Седьмого отдела, мне нужен официальный запрос, подписанный Константиновым и председателем Правления.

— А Ланской здесь причем? — удивился Марк. — Константинов хоть сейчас подпишет, но сколько мы будем ждать, пока Ланской нас примет? Он вообще сейчас во Франции на какой-то конференции, насколько я знаю. А нам быстро надо, у нас вопрос жизни и смерти.

— Вопрос жизни и смерти у меня, господин Голицын, обычно в реанимации стоит. А тут формальность.

— Вот именно: формальность! — начал закипать Марк. — Пробейте по базе, а я вам потом принесу ваши бумажки!

— Господин Голицын. Я не знаю, как у вас в Седьмом отделе, но в Еленовке мы действуем согласно букве закона, исключая экстренные случаи, — парировала Прохорова с важным видом.

— Так у меня тоже экстренный случай! — повысил голос Марк, чем заставил Прохорову усмехнуться.

Она посмотрела на него снизу вверх, даже сидя на кресле, и развела руками:

— Ничем не могу помочь.

— Это саботаж, — прошипел Марк.

Он обогнул стол, взялся за подлокотник, резко развернул кресло к себе и наклонился к женщине неприлично близко:

— Послушай меня внимательно. Я все равно добьюсь своего рано или поздно. Но речь идет об ублюдке, убивающего людей и, если широкая общественность узнает об акудзинах, я сделаю так, что ты будешь первой ведьмой, которую сожгут.

— Более витиеватых угроз у вас, Голицын, нет? — надменно отвечала она, вжавшись в спинку кресла.

— Есть, но не хотелось бы угрожать столь очаровательной стерве, — прошипел Марк. — Не знаю, какие у тебя проблемы, но ты своим упрямством можешь подставить всех нас.

Она испарилась. Просто прыгнула, не вставая с кресла. Марк удивленно открыл рот и выпрямился, но тут же услышал ее голос за спиной:

— Моя проблема в таких как вы, Голицын. Беспринципных засранцах, которые добиваются своего силой и грубостью. Наглеют и требуют, хотя я вам ничего не должна. Поэтому покиньте мой кабинет немедленно.

Марк медленно повернулся и так же медленно приблизился к ней. Он усмехнулся и склонил голову на бок.

— Ну и кто этот мудак?

Он дернулась будто от удара током и поправила прядь волос, выбившуюся из прически.

— Не понимаю, о чем вы.

— Понимаешь. Такой стервой женщина становится только от обиды или хронического недотраха.

Прохорова открыла рот и выпучила глаза, но Марк не дал ей послать его по всем известному адресу. Он резко притянул ее к себе и поцеловал. И она ответила, поупиралась немного для приличия, но ответила. Страстно, грубо, будто убить хотела, а не поцеловать.

Тогда он задрал ей юбку, приподнял за бедра и усадил на стол. Стащил с себя футболку через голову и широко улыбнулся, глядя как она пытается одолеть маленькие пуговки на блузке.

Марк приник губами к ее шее, и она застонала так, будто эта простая ласка была для нее самой желанной на свете. Тогда он положил ее стол и вошел, не давая опомниться. Она закусила губу, чтобы не закричать, а Марк продолжал наращивать темп, любуясь ее белым влажным телом.

Он определенно соскучился по женской ласке. И даже, если ему придется все-таки бегать за бумажками, он ей это простит. Но то будет потом, а сейчас он планировал насладиться ей сполна.

Глава 17

Марк с закрытыми глазами, развалившись, сидел на кресле и улыбался, словно довольный сытый кот. В кабинете Жанны Игоревны Прохоровой было жарковато. Кондиционер не включали, и горячее летнее солнце нагрело помещение. Но Марку был лень встать и хотя бы открыть окно.

В дверь постучали и тут же послышался знакомый голос:

— Можно...

Марк приоткрыл один глаз и увидел голову Калинина, который заглянул в кабинет.

— Можно, — усмехнулся Голицын.

— Привет, а где Прохорова?

Кирилл вошел и встал напротив Марка, внимательно разглядывая того.

— Сейчас придет. Ищейка, будь другом, распахни окна, дышать нечем.

Кирилл криво усмехнулся и выполнив просьбу, сел за бриф.

— Как все прошло? — спросил он осторожно.

— Отлично прошло, — улыбнулся Марк.

— С тобой все нормально?

— Да, а что?

— Ты пьешь в три часа дня, — Кирилл указал на бокал, стоящий перед Марком.

— Хочешь? — спросил тот. — Тут есть только зеленый чай и бурбон. Я выбрал бурбон.

— Угу, воду не завезли, — усмехнулся Кирилл.

— Видимо. Как там Лена? — подмигнул Марк другу.

Кирилл смущенно уставился на столешницу, будто там был ответ на вопрос Марка.

— Нормально.

— А ты хорош, — засмеялся Марк. — Только я бы на твоем месте оттягивал знакомство с папашей.

— Мы уже знакомы, — не понял сарказма Кирилл.

— Да, но ты с ним знаком как сотрудник Седьмого отдела, а не как хахаль его дочурки, — ехидно заметил Марк.

— Спасибо, я учту, — кивнул Кирилл, смутившись еще больше.

Дверь кабинета распахнулась и в него вошла сама хозяйка. Прохорова на приветствие Кирилла просто кивнула и, подойдя к Марку, поджала губы, показывая, что она думает о наглеце, занявшим ее кресло.

Марк тут же встал, но с места не сдвинулся. Стоял и улыбался, глядя на Прохорову, которая в этот момент напоминала грозную фурию.

Она протянула ему пару скрепленных между собой листов бумаги и прошипела:

— Жду от тебя запрос со всеми подписями через три дня.

— Я приду, — тоже прошептал он, чтобы Кирилл не услышал. — И будь добра в этот день надеть черное белье. Оно меня заводит.

— Пшел отсюда, и без бутылки хорошего вина не возвращайся, — прорычала она, и, взяв Марка за футболку, отодвинула в сторону.

Марк усмехнулся, пробежался взглядом по документам, которые ему дала Жанна и повернулся к Кириллу.

— Ищейка, давай в кабинет. Нам есть, что обсудить.

Сказал и прыгнул.