знаю, что делаю». Скоро после того братья его приехали и вручили царю Гестону свинку-золотую щетинку. Царь весьма был рад, что получил такое сокровище, и наградил зятьев своих за то золотою казною и чинами. Братья Иванушки-дурачка, как скоро получили новые чины и награждение от царя Гестона, то еще грубее стали против всех придворных господ и думали, что уже точно лучше их никого у царя нет. Придворные господа начали за то на них иметь превеликую злобу, и так, что старались их совсем искоренить. Тогда один из придворных пришел к царю и ему сказал: «Ваше величество! Любезные ваши зятья похваляются, что будто могут достать кобылицу златогривую с двенадцатью жеребятами златогривыми ж, а ходят они все за тридевять земель в тридесятом государстве, по заповедным лугам». Царь Гестон обрадовался, услыша о сем от своего придворного, и пожелал иметь ту кобылицу с жеребятами, для чего призвал к себе двух больших зятьев и им сказал: «Зятья мои любезные! Я слышал, что вы на стороне похваляетесь достать мне кобылицу златогривую с двенадцатью жеребятами златогривыми ж, то берите себе казны, сколько вам надобно, и поезжайте, а ежели той кобылицы с жеребятами мне не приведете, то я вас злою смертию казнить велю». Братья Иванушки-дурачка устрашились казни, взяли себе по доброму коню и золотой казны на дорогу и поехали, сами куда не знают.

Иванушка же дурачок услышал, что братья его поехали доставать кобылицу златогривую с двенадцатью жеребятами, то и он не утерпел, чтоб не ехать, и, отпросясь у царя Гестона, сел на коростовую кобылу, поехал в чистое поле. И как туда приехал, разорвал кобылу надвое и закричал: «Сбегайтеся, серые волки, слетайтеся, черные вороны, вам царь свежего мяса прислал». Потом крикнул громким голосом: «Гей, Сивка-бурка, вешняя ковурка, стань передо мной, как лист перед травой». Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом, а из ноздрей пламя пышит, и, прибежав к нему, сказал: «Какая служба, какая нужда? Сказывай мне скоро». — «Ах! Ты гой еси, мой добрый конь, — молвил Иванушка-дурачок, — послал меня царь Гестон за тридевять земель в тридесятое царство и велел достать в заповедных лугах кобылицу златогривую с двенадцатью ее жеребятами златогривыми ж, то сослужи ты мне эту службу». Как возговорит добрый конь: «Ох! Ты гой еси, добрый молодец, удалая твоя головушка! Вот то-то пришла мне, доброму коню, служба, да и тебе также. Однако бог милостив: возьми ты с собою палицу железную в 20 пуд, и как приедем мы туда, то вырой ты яму четвероугольную, в длину и ширину по десяти саженей, и заклади хворостом и травою, и, когда кобылица на тебя бросится, тогда я поскачу из всей моей силы, и, прибежав к яме, вдруг повернись в сторону, тогда кобылица упадет в ту яму, а ты палицею бей ее изо всей своей силы, то и кобылица тебе сдастся и с жеребятами». Иванушка-дурачок, выслушав коневу речь, влез ему в ушко, напился, наелся и нарядился, и стал такой молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать, ни в сказке сказать, и сел на своего доброго коня, и бьет его по крутым бедрам. Конь его осержается, от земли отделяется, выше лесу стоячего, пониже облака ходячего, долы и горы хвостом устилает, малые реки меж ног пускает, большие реки переплывает.

И ехал Иванушка-дурачок, долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, и приехал за тридевять земель в тридесятое государство, в заповедные луга, и тогда начал Иванушка-дурачок рыть яму, какую конь его ему приказал, и заклал хворостом и травою, и лишь только, что успел яму вырыть и на своего коня сесть, увидела его кобылица златогривая и бросилась на Иванушку-дурачка, как лев злой. Иванушка-дурачок по сказанному, как по писанному, разъярил своего доброго коня, и тогда конь его поскакал, как стрела, изо всей силы, а кобылица за ним. И бегала за Иванушкой-дурачком по всему лугу, но не могла нагнать, а наконец прибежал конь к яме и вдруг повернул в сторону, а кобылица за ним не успела и упала в яму. Тогда Иванушка-дурачок начал кобылицу в яме бить палицею и до тех пор ее бил, покуда сама сдалась ему и с жеребятами своими. Иванушка-дурачок надел на нее узду, и, вытащив из ямы, привязал к своему коню, и поехал назад, а жеребята сами за кобылицею побежали. Иванушка-дурачок, не доезжая до государства царя Гестона, остановился на той дороге, по которой братьям его ехать надобно, слез с коня, пустил его с кобылицею и с жеребятами по траве гулять, а сам лег подле их. Братья его ездили несколько лет по разным государствам, не могли проведать о той златогривой кобылице, ни о жеребятах, и ехали уже назад, чтоб принять казнь от царя Гестона, которою он им грозил, и наехали вдруг нечаянно на своего брата, и его не узнали, и, увидя кобылицу златогривую и с жеребятами, весьма на нее прельстились, и говорили между собою: «Конечно, это та кобылица с жеребятами, за которою нас царь Гестон посылал». И, подъехав к Иванушке-дурачку, начали его спрашивать: «Добрый и храбрый молодец! Не продашь ли ты нам сию кобылицу с жеребятами?» Иванушка-дурачок им отвечал: «У меня эта кобылица с жеребятами не продажная, а заветная, и завет вот какой: ежели вы вырежете у себя из спины по ремню и мне их отдадите, то я вам кобылицу и с жеребятами отдам». Братья его долго о том думали, а после на то согласились, и дали ему самому у себя вырезать из спин по ремню. Иванушка-дурачок, вырезав у них по ремню, положил их в карман, а кобылицу с жеребятами отдал. Братья его, взяв кобылицу с жеребятами, поехали к царю Гестону в великой радости.

Когда они уехали, то Иванушка-дурачок встал с травы, и, сев на своего доброго коня, поехал к царству своего тестя, и как приехал на то место, где на коня сел, слез с своего доброго коня и влез ему в ушко, а в другое вылез, и стал по-прежнему, и, отпустив своего коня в чистое поле, в зеленые луга гулять, настрелял опять сорок и ворон, и, обвесив их около себя, пошел на царский двор, и, пришед туда, начал кормить собак сороками и воронами, а после пошел к прекрасной царевне Бастре, своей супружнице. Она стала мужа своего со слезами уговаривать, чтоб он не дурачился. А Иванушка-дурачок ей сказал: «Прекраснейшая моя и всего света любезнейшая