Шрифт:
Закладка:
Прозвучала команда судьи. Шатров двинулся на меня, а я кинул в него одну отвлекающую формацию в форме огненного копья, и противник ее красиво отбил. Небрежно так, и продолжил сближение. Однако, пока он отражал огненное заклинание, не заметил, как перед ним под тонким слоем песка образовалась кислотная лужа.
Размашистый шаг вперед и Шатров на пятнадцать-двадцать сантиметров погружается в агрессивную жидкость, которая с легкостью разъедает металлы, а он не сразу осознает, что происходит. И только когда его ступни обожгло кислотой, а мясо стало распадаться, он прорычал:
— Проклятье! Это ловушка!
Благодаря мощной силе воли, частично заблокировал боль и не потерял сознание, противник рванулся на меня. Но не тут-то было. Пока он кричал, я поставил еще три кислотные формации и Шатрову не повезло. Он вступил в очередную ловушку, и его организм, каким бы крепким он ни был, не выдержал. Офицер потерял сознание. Выжить у него шансов не было. Слишком едкая кислота, да еще и ядовитая. Две-три минуты и конец. Умрет, не приходя в сознание. Поэтому добивать его не стал.
Я забрал у Шатрова перстень, а зачарованные клинки, которые имели подвох, велел слугам ни в коем случае не трогать руками, а подцепить клещами или каким иным подручным инструментом. А то знаю я подобные хитрые изделия, сталкивался уже. Обычно зачарованное оружие имеет привязку к конкретному владельцу, в данном случае к Шатрову. И если его схватить голыми руками или просто прикоснуться, наверняка, прилетит посмертное проклятье. Но привязку можно снять и я знал как. По этой причине такой дорогой трофей, как два зачарованных клинка, бросать не собирался.
Больше в тот вечер против меня никто не вышел и вместе с родичами я благополучно вернулся в наш столичный особняк. И все бы ничего, но прадед чего-то завелся и по дороге выносил мне мозг нравоучениями. Этого не трогай. Того не оскорбляй. На этих косо не смотри. На приемы императорские ходи. Веди себя достойно. Хватит нарываться. Без охраны по городу не броди. Пользуйся транспортом с нашими гербами. Студентов не обижай. Фомкиных и Раховых не пугай, а то главы этих родов потом звонят и слезно молят не уничтожать их семьи. Заведи друзей. Лучше всего из самых знатных родов. Ну и так далее. Понесло старика, хоть он и выглядит молодо. А чего меня учить? Я сам знаю, что мне делать, и как поступать. Но возражать не стал. Отмалчивался и думал о хорошем. Например, о девушках, которые меня ждут. А еще о том, что после Кремлевского приема Максим Петрович свалит в Раздорскую, и я снова буду предоставлен сам себе. Или нет?
В этот момент интуиция подсказала мне, что патриарх может оставить в столице кого-то из старших родичей, дабы вести здесь наши дела, а заодно и за мной присматривать. Неужели надсмотрщиком станет отец? Нет. Вряд ли. У него есть свои проекты, которые с Москвой никак не связаны. Тогда кого приставит Максим Петрович? Не ясно. Но одно могу сказать точно — надзор мне не нужен.
Глава 21
На экране большого настенного монитора проходил поединок. Семен Шатров против Вальдера Хортова. Офицер имперского спецназа, отбив магический удар, уверенно двигается на противника и кажется непобедимым. Его зачарованные клинки и улучшенный за счет употребления чудесных трав из иной реальности организм дают ему неоспоримое превосходство над более молодым противником. Да, системщиком и чародеем, который имеет доступ к магическому источнику. Но все равно он неопытный и порывистый, недостаточно сильный и ловкий, чтобы одержать победу. Так считали зрители. Это было заметно по их реакции. Однако патриарх рода Хортовых, чье лицо крупным планом выхватил оператор, считал иначе. Слишком спокойным он казался и совершенно не переживал за своего правнука, которого весьма ценил и даже, как считали имперские спецслужбы, готовил себе в преемники.
Неожиданно Шатров попадает в ловушку. Кислота разъедает его тело и отравляет организм. Но офицер продолжает упорно идти к цели и снова на его пути яма с едкой жидкостью. Шатров падает и теряет сознание, а молодой Хортов собирает трофеи. После чего, не показывая своих эмоций, даже не улыбнувшись, вместе с родственниками покидает поле чести и уходит.
Зрители, которые находились перед монитором, молчали. Было их двое. И один из них, взяв пульт, погасил экран и посмотрел на человека слева от себя. После чего сказал:
— Ваше Величество, как вы можете видеть, клан Хортовых вырастил гения.
— Так уж и гения? — усмехнулся Анатолий Павлович Веденеев-Рюрикович на слова своего советника боярина Савелия Михайлова, которому всецело доверял и поручал самые деликатные поручения.
— Именно так, — подтвердил советник и, не дожидаясь вопросов своего повелителя, развил мысль: — Наши специалисты ошиблись в первоначальной оценке Вальдера Хортова. Я сравнил его психологические и физиологические показатели, которые имелись у нас до того момента, как он неожиданно покинул университет, с теми, которые есть сейчас, и могу со всей ответственностью это сказать. Юношу недооценили. И хотя можно списать нестыковки в его поведении на два рейда в иную реальность, так быстро люди не меняются. Поэтому уверен, что молодой Хортов с момента поступления в МГУ скрывал свою настоящую силу и сдерживал характер, а пару раз во время драк с другими студентами даже сознательно проигрывал.
— Думаешь, что у него на самом деле не два рейда в Отстойник, а больше? — сразу поняв, куда клонит Михайлов, спросил старый император.
— Да, — подтвердил боярин.
— В принципе это возможно, — стал рассуждать Анатолий Павлович. — Когда Новочеркасский портал находится под защитой дружины Хортовых, они могут не регистрировать своих родичей. Хитрый Максимка может такое устроить. Однако мне не верится, что он посылает малолеток в Отстойник.
— Наверное, это касается не всех его родичей, Ваше Величество, а только небольшой группы особо подготовленных юношей. Или Вальдер обладает необходимыми навыками выживания на более высоком уровне, чем другие Хортовы его возраста.
— Сомнительно, хотя исключать подобное нельзя, — покачал головой император. — Лучше скажи, какой у мальчишки сейчас уровень?
— Если судить по моторике движений и скорости реакции, не менее двадцать пятого, но нельзя исключать и тридцатого. Скорее всего, двадцать восьмой.
— А что с магическим источником? Сколько Максимка ему отломил от своих щедрот.
— Специалисты уверены, что не менее одного процента.
— В неполные восемнадцать лет? — удивился император. — Достойно. Не гениальность, конечно, как ты говоришь, но результат для его лет весьма недурственный.
— Напомню, Ваше Величество, — слегка улыбнулся боярин, — что в империи на данный момент семьдесят три тысячи системщиков. Грубо говоря, это 1 одаренный к 4 200 простаков. Из этого числа системщиков примерно тридцать процентов зашли в иную реальность только один раз, а потом, по различным причинам, категорически от этого отказались. Еще сорок процентов не смогли подняться выше двадцатого уровня и совершают рейды крайне редко. Поэтому настоящих системщиков, профессионалов своего дела, которые идут в Отстойник сознательно, немногим более двадцати тысяч. И из этого числа достичь двадцать пятого уровня в семнадцать лет смогли всего трое. А если углубиться в историю, то за сто сорок семь лет с момента открытия порталов таких вряд ли наберется больше полусотни. Вот потому я и говорю, что Вальдер Хортов гений. Редкий человек.
— Ладно, — махнул император рукой. — Не станем спорить. Лучше скажи, как у него с нашей девочкой складывается?
— Никак, Ваше Величество, — ответил боярин. — Во-первых, он только недавно вернулся в университет. А во-вторых, юноша явно не заинтересован в более близком общении с Валерией Андреевной и сразу, как только она попыталась его приблизить, дал это понять.
— И в чем проблема? Ему не нравится Валерия или он до сих пор робкий девственник?
— С личной жизнью у молодого человека все в порядке. Насколько нам известно, у него три барышни. Что для системщика норма. И к Валерии Андреевне он должен относиться, как минимум, с симпатией. Поэтому причина, наверняка, не в ней. Здесь что-то иное. Возможно, подспудное недоверие к императорскому роду, который он совсем недавно считал враждебным. А тут еще его отношение к представителям боярского сословия, которых он иначе как собаками не называет, сказывается. Видимо,
