Вздохнул и пошёл к крыльцу, прямиком к несостоявшемуся партнёру и ненавистному конкуренту. Завидев меня, те сразу умолкли. Шульцман смотрел с плохо скрываемым превосходством. Поздоровался за руку сначала с ним, затем с ибн Хабибом. Араб сказал:

— Денис Александрович, дорогой друг, рад приветствовать тебя в своём доме!

Его губы улыбались, глаза нет. Словно подведённые сурьмой, они смотрели равнодушно и холодно. Амин ибн Хабиб был одет в традиционную белую арабскую одежду. По возрасту он мне в отцы годился. Шульцман, напротив, едва ли был старше, но нездоровый образ жизни отпечатался на его выпирающем животе и лоснящейся красной роже. Так, ладно, нужно осторожно подойти к сути, но спрашивать по поводу сделки при конкуренте — плохая идея.

— Шикарный дом, — обвёл глазами особняк.

— Благодарю, — сдержанно кивнул араб. — Всегда выбираю самое лучшее.

Заметил, как они с Шульцманом хитро переглянулись. Да уж, дело дрянь.

— А вот и я! — раздалось за спиной.

Оглянулся и отступил в сторону, позволяя Вике присоединиться к нашему кружку по интересам. Вздохнул, и начал было:

— Господа, позвольте представить вам…

— Тори! — поражённо прохрипел ибн Хабиб, глядя в упор на мою секретаршу.

И столько всего было в этом коротком слове! Тоска, боль, старательно подавляемое желание, надежда?! Я убрал руки в карманы, прищурился и повернулся к своей спутнице, требуя взглядом объяснений.

— Амин, — сдержанно кивнула Карамзина. — Как поживаешь, хорошо? Чудно.

Вика едва взглянула на араба, зато тот уставился на неё, словно баран на новые ворота. Почувствовал, как дёрнулась бровь, затем спросил, переводя взгляд с одного на другую:

— Так вы знакомы?

Вика быстро посмотрела на меня, закатила глаза так, что заметил только я, скривила губы и сказала:

— Амин — друг Феликса, моего покойного мужа.

— Позволь поправить, хабибти, я друг семьи, не только Феликса, да упокоится с миром его душа.

— Нет, — холодно отрезала Вика, — ты именно, что друг Феликса, и, будь так добр, общайся со мной на русском языке, потому что твой язык я не понимаю!

Вот чёрт, подумал про себя, мы ещё в дом не зашли, а она уже хамит хозяину. Такими темпами нас выставят прямо сейчас! Но араб удивил: склонил голову и покорно проглотил то, что его, словно мальчишку, прямо на людях отчитала какая-то левая секретарша.

Вика тронула меня за рукав и заглянула в глаза:

— Прохладно здесь, я пойду в дом, ладно?

В разговор влез ибн Хабиб:

— Конечно, Тори. Идёмте вместе. Хадижа будет рада видеть тебя.

Араб прошёл вперёд и открыл Вике дверь. Та кивнула и лениво спросила:

— Дочь приехала с тобой? Мило.

Оказавшись внутри богатого особняка, мы разделились. Ко мне сразу подошли несколько знакомых. Разговаривая с ними, старался не выпускать из виду Карамзину. Араб подвёл её к стайке женщин в разноцветных абайях, одна из которых, невысокая худенькая девушка, радостно взвизгнула и бросилась Вике на шею, что-то забавно лопоча. Затем девушка развернулась, подбежала к какой-то тётке в чёрном, забрала у той с рук младенца и поднесла его Карамзиной.

Ребёнок захныкал. О, Боже, только этого не хватало! Почувствовал, как меня передёрнуло: не выношу орущих детей. Сосредоточился на разговоре со знакомыми. Речь шла о фондовом рынке. Все наперебой трещали о последних новостях, ценах на нефть и газ. Я тоже что-то говорил, но взгляд, против воли, возвращался к тому углу, где стояла Вика.

О, Боже, ей дали подержать ребёнка. Сумасшедшие! Где Карамзина, и где дети?! Вика делала вид, что ей интересен ребёнок. В тот момент я ни секунды не сомневался, что она не взаправду, что это просто игра на публику, и одновременно с этим продолжал охреневать с ибн Хабиба. Тот не сводил с Вики горящих глаз, затем и вовсе наклонился и принялся что-то нашёптывать на ухо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Смутная догадка пронеслась в голове. Слушая собеседников и даже что-то им отвечая, достал смартфон и забил в поисковик слово «хабибти» — моя любовь. Прищурился, всматриваясь в араба, чувствуя, как непроизвольно сжался кулак. Вот, что ты задумал, старый хрыч — спишь и видишь, как бы надеть на неё паранджу!

Словно почувствовав мой взгляд, Вика повернула голову. Делая вид, что слушает араба, улыбнулась мне. И в этот момент я вдруг понял, что изменилось. Вика изменилась. Не для всех. Для меня одного.

Видя её каждый день, я слишком привык получать то, на что раньше не мог и надеяться, то, чего так жаждал сейчас от неё ибн Хабиб. Искренний интерес, участие, неравнодушие. Но в ответ он, как и другие, как и я раньше, удостаивался лишь высокомерных взглядов, снисходительных кивков и кислых улыбок из вежливости. Карамзина снова была в привычном ей образе ледяной королевы, снизошедшей до жалких подданных. И только я видел её настоящую. Только на меня она смотрела осмысленно и как-то тепло, что ли.

Араб и немец в сопровождении ещё нескольких человек обменялись бумагами, в которых даже на расстоянии я без труда распознал злосчастный контракт, исчирканный снизу доверху различными правками. Сейчас в течение вечера команда помощников и юристов будет сверять разногласия, а после мероприятия Шульцман и ибн Хабиб усядутся за стол переговоров, чтобы прийти к соглашению по всем пунктам. С ними, а не с нами, всё так, как я и думал. Любые разговоры сейчас бессмысленны, всё уже решено.

И вдруг стало наплевать на всех и вся. На ибн Хабиба, Шульцмана, контракт. Захотелось просто забрать Вику и свалить уже с этого унылого вечера, про который и так всё ясно. Сделка века будет не с нами, мы в пролёте.

Кивнул мужчинам и направился к стоящей спиной Карамзиной. Её ярко-зелёное платье выделялось среди других нарядов как изумруд в куче тусклой гальки. А может, мне просто так кажется. Блестящий шёлк тёмных волос мягкими волнами ниспадал на спину. Вика рассмеялась чему-то, что ей сказала девушка в абайе, и тряхнула головой. Шёлк волос сместился вперёд, открывая шею. Плевать на контракт. Просто заберу её и продолжу в машине то, на чём остановились, а ибн Хабиб пусть и дальше развлекается с пузатым краснолицым фрицем.

— Виктория, — позвал по имени, остановившись позади неё на расстоянии метра.

Вика обернулась, радостно улыбаясь, а я вздрогнул и шарахнулся назад.

— Поглядите, Денис Александрович, какой лапочка! Хотите подержать? Ну же, не бойтесь, идите сюда!

Вика.

— Поглядите, Денис Александрович, какой лапочка! Хотите подержать? Ну же, не бойтесь, идите сюда!

Надо было видеть, как бедняга перепугался! Выпучил глаза, замахал руками:

— Нет! Не надо!