— Это правда, синья Анинья, я и сам думал уже об этом. Я только жду, пока сеньора поправится; можете спокойно отдыхать, я женюсь на Алисе, и мы уйдем куда-нибудь и заживем, как люди.

— Да, я отдохну, только когда увижу это. Я хотела бы, чтобы бог дал мне силы дожить до того дня.

Бентиньо простился со старухой и подошел к Алисе, которая ждала его под пальмой.

— Мать тебе что-нибудь говорила?

— Говорила. Она волнуется за Зе Луиза, боится, что мальчишка пропадет.

— А об отце она ничего не говорила?

— Говорила и обижалась, что мастер не слушает ее и не уходит отсюда.

— Это правда, Бенто. В тот день, когда он это сделает, мать воскреснет.

За словами Алисе что-то скрывалось.

— Я еще сказал твоей матери, что, когда мы поженимся, мы и дня не останемся на этой земле.

Девушка так обрадовалась, что не смогла сдержаться и бросилась на шею Бенто. Но сразу же образумилась, застыдилась своего порыва и, потупив взгляд, вся красная, заторопилась.

— Бенто, мне нужно идти работать.

Не простившись, она убежала — босая, с мотыгой на плече — к участку на берегу реки. Бенто еще задержался послушать рассказ Зе Луиза об Апарисио:

— Апарисио обстрелял Сержипе и обратил солдат в бегство. Матуто в лавке говорил, что в его отряде теперь больше двухсот человек. Интересно было бы посмотреть, как дрожит теперь этот зверь лейтенант Зека Таржино. Его солдаты не щадили и фазендейро. Говорят, он даже не считался с полковником в Жатоба. Осмелился схватить на ярмарке парня полковника и выпустить из него дух. Любопытно, какой у него будет вид, когда он встретится с Апарисио.

Они вышли на дорогу, и Зе Луиз продолжал:

— Мой старик выслеживает каких-то парней, которые являлись в дом с расспросами. Он уверен, что это люди из Брежо пришли расправиться с нами. Отец даже сказал мне: «Сын мой, это — люди покойного Казимиро. Я был вынужден прикончить несчастного, но я сам явился в суд, и меня признали правым. А теперь люди покойного Казимиро разыскали меня здесь, у них плохие намерения. Ты еще молод, но уже разбираешься во всем, как взрослый мужчина. Я могу умереть, но раньше должен свалить одного негодяя на землю. У тебя на руках останутся мать и сестра».

— Но смотри не вздумай сказать кому-нибудь об этом, — предупредил Зе Луиза Бенто. — Мастер знает, что делает, это — его право.

— А я и не говорю никому. Но старик уже отдал мне свой револьвер — комбле, и я аккуратно чищу эту штучку. У старика оружие получше, он получил от капитана Кустодио маузер.

Бенто хотел уклониться от дальнейшего разговора, но Зе Луиз продолжал:

— В лавку заходил матуто и рассказывал новости об Апарисио: он говорил, что у солдат правительства появилось какое-то бесовское оружие с длинным гребнем, как лента. Один человек стреляет, как целая сотня. Стоит ему только нажать рычаг, и эта собака стреляет, не переставая. Вот так. Но Апарисио уничтожить им не удастся. Терто говорил мне, что Жермано в отряде у Апарисио, теперь его зовут Кориско. Вот настоящий парень, а Терто — размазня. Если бы я был на его месте, я бы тоже давно ушел к Апарисио. Только так и можно отомстить за свою семью. Ведь даже его сестру опозорили!

Когда подошли к подъему в Рокейру, Зе Луиз распрощался, и Бентиньо отправился дальше по заросшей тропинке. Он подымался на гору и все думал о Жеронимо: если с мастером стрясется беда, ему придется взять на себя заботу о всей семье, он очень любит девушку. Бентиньо знал, что мастер способен на все; Зе Луиз — тоже пропащий человек, его влечет слава кангасейро. Мальчишка кончит тем, что сбежит в кангасо: если отец погибнет в драке, он и дня не останется дома. Почему-то вспомнилась безумная, о которой рассказывал Домисио. Бентиньо опять увидел ее такой, как когда-то на дороге, когда шел с матерью в Рокейру, увидел ее нежный взгляд, услышал ее мягкий голос. А теперь явился Домисио со своей историей.

* * *

Мастера возмущал капитан Кустодио. Он попросил у него что-то для мельницы, а старик даже не обратил никакого внимания на него.

— Вот почему у этого болтуна ничего не получается. Чертов старик ни о чем не заботится. Живет только тем, что говорит о сыне, будто мертвый может что-то сделать. Я мастер и хочу работать.

В этот момент пришел Терто показать лианы, которые выбрал в чаще, чтобы связать корзину.

— Прямо сумасшедший дом, — сказал, рассердившись, мастер, — приходится смотреть за всем. Я уже говорил вам, сеу Терто, что мне не нужны такие толстые лианы. Хоть кол на голове им теши.

Метис ушел, а мастер все не унимался:

— Брат его хоть ушел в кангасо, а этот мямля ни на что не пригоден. Размазня. — Потом мастер опять заговорил о капитане: — Сынок, я ничего определенного не знаю, но чувствую недоброе. У этого старика какие-то тайные дела. Сюда частенько наведывается человек с новостями. Раньше приходил негр Морено, а теперь этот, с рассеченной губой. Не знаю, но здесь творится неладное.

Бенто почувствовал, что мастер что-то подозревает. Он хотел придумать какое-нибудь объяснение, чтобы отвлечь его подозрения от старика, но у него не хватало смелости солгать.

— Этот старик, чего доброго, путается с кангасейро и работает на Апарисио. Если это так, то все мы, живущие в Рокейре, несчастные люди. Настанет день, и все раскроется, явятся солдаты в фазенду и всех нас прикончат. У меня дочь молодая. Прямо чертовщина какая-то.

Успокоившись, мастер обратился к плотнику, который пришел чинить что-то на мельнице. Бенто стал слушать Терто, который все еще очищал зеленые лианы.

— Этот Жеронимо чего-то все бесится. А потом еще оскорбляет. Ты знаешь. Бенто, что я не ушел с Жермано только потому, что не гожусь для кангасо. Но когда-нибудь я всем покажу, на что я способен.

Опустив голову, он продолжал очищать лианы.

— Капитан Кустодио ищет тебя. Мне кажется, что у старика что-то творится с головой. Недавно он явился сюда за Жермано, но, когда я сказал ему: «Капитан, Жермано вот уже год, как ушел», — он стукнул себя по голове и ответил: «Действительно, он ведь с капитаном». Я даже побаиваюсь оставаться здесь. То мастер злобится неизвестно почему, то является сумасшедший, потерявший память старик.

Бентиньо молчал, а Терто все говорил:

— Зе Луиз рассказывал, что Апарисио обстрелял Сержипе, и уверял меня, будто Жермано в доверии у капитана