Шрифт:
Закладка:
Экран померк — и все кругом померкло. Очнувшись на кровати, Кикаха понял, что его лишили сознания, возможно с помощью газа, и подвергли допросу. Рыжий Орк впрыснул ему наркотик правды и вытянул из Кикахи все подробности, в том числе о Хруузе. Новости, должно быть, сильно встревожили тоана. Уж чего–чего, а появления чешуйчатого человека он предвидеть не мог.
Пообедав и поставив поднос с грязными тарелками на выдвижную полку, Кикаха обнаружил, что тоан сыграл с ним еще одну злую шутку. На стене светился экран. И вновь Рыжий Орк и Анана бурно предавались на нем любви всеми мыслимыми способами, в том числе и извращенными. Кикаха угрюмо занялся умственной хровакской гимнастикой. Но на сей раз прошло пять часов, а ему так и не удалось заблокировать сознание.
В середине десятого воспроизведения запись вдруг прервалась, и на стене появилась голова тоана.
— Полагаю, до тебя уже дошло, что я нейтрализовал твои приемчики.
Гипнотическое внушение, дружок. Приемы ты не забыл, но ты не можешь ими воспользоваться.
Кикаха еле сдерживался, чтобы не шваркнуть креслом об экран. Он даже попытался улыбнуться и сделать вид, что ему все равно. Но вместо улыбки получилась кривая гримаса, а из горла вырвалось глухое рычание.
— Я решил не дожидаться возвращения Авессалоса из мира Зазеля, — продолжал Рыжий Орк. — Наверное, ты правду сказал, что убил его. Это я выясню на месте. Через несколько минут я отправлюсь туда. А когда вернусь, у меня будут все данные о том, как построить машину творения–разрушения. И тогда ты погибнешь, но не один: погибнут все мои враги и вместе с ними миллиарды людей, даже слыхом обо мне не слыхавших. Их вселенные сгинут без следа. Даже мои Земли сгорят дотла в этом изумительном взрыве энергии. Я создал их ради эксперимента, но мне уже ясно, куда заведет человечество эволюция. Обитатели Земли–1 погубят себя сами своим безудержным размножением, безрассудным отравлением почвы, воздуха и воды. Цивилизация рухнет, начнется повальный голод. Немногие уцелевшие одичают, а потом начнут понемногу снова карабкаться к вершинам цивилизации, науки и техники, чтобы история повторилась сначала.
Со временем то же самое произойдет и на Земле–2. Зачем мне продолжать эксперимент, если результат уже известен? Я лучше использую энергию разрушенных вселенных для создания новой — и единственной. Это будет идеальный мир. Идеальный для меня, во всяком случае.
Возможно, я возьму в свой новый мир Анану. А может, и нет. Но пока я отлучусь, она скучать не будет. Ею займется мой сыночек Кумас. Она будет любить его не менее страстно, чем меня, ибо не почувствует подмены. — Тоан помолчал и добавил с улыбкой: — А то, что она ее не почувствует, наводит на определенные размышления по поводу настоящей любви, верно? Проблема личностной идентичности — философская проблема. Я бы с удовольствием обсудил ее с тобой, хотя, боюсь, обсуждение будет недолгим. Ты и впрямь хитроумный, Кикаха, но ты не знаешь тоанской философии. Да и земной, как я подозреваю, тоже. Если копнуть поглубже, ты в общем–то обыкновенный дикарь.
Тоан повернул голову и посмотрел куда–то в сторону. Наверное, сверяется с хронометром, подумал Кикаха. Казалось бы, какая ему разница, куда смотрит и что делает тоан? Никакой, конечно, но так уж был устроен Кикаха, что все непонятное вызывало в нем живейший интерес.
Рыжий Орк вновь повернулся к пленнику:
— Ах да! Продолжай наслаждаться фильмами!
Тоан ушел, и на экране тут же появилась комната, в которой Анана и Рыжий Орк — или его клон? — пребывали на вершине экстаза.
Кикаха попытался сделаться глухим, слепым и бесчувственным, как сталь. Но ничего не вышло.
Существует много способов, чтобы содрать с кота шкуру. Или, как гласит тоанская поговорка, испортить воздух можно в разных направлениях. Кикаха применял до сих пор лишь один из трех приемов, которым научил его шаман Абсакосо.
Он сел и снова уставился на экран. Он будет смотреть на него, пока не надоест. А потом начнет представлять себе Анану и Рыжего Орка в виде марионеток, которыми управляют, дергая за ниточки. Через какое–то время они перестанут быть людьми — по крайней мере в его восприятии — и станут просто деревянными куклами с подвижными конечностями.
Но Кикахе было очень трудно игнорировать звуки, которые лились с экрана, усиленные динамиками. Стоны, издаваемые Ананой, все время возвращали его мысли назад, к тем временам, когда они вместе занимались любовью. Он почти уже отчаялся и решил испробовать другой прием, когда экран внезапно опустел.
Через секунду на нем появилось лицо властителя.
— Кикаха! Это я, Кумас, сын Рыжего Орка!
Кикаха вскочил с кресла.
— Да ну? А может, ты и есть Рыжий Орк? Может, ты решил сыграть со мной одну из своих шуточек?
Человек на экране улыбнулся, хотя лицо его осталось напряженным:
— Я тебя не виню. Мой отец взращивает в людях подозрительность, как рыболовы — червей для наживки.
— Если ты и правда его сын… то есть его клон… чем ты можешь это доказать? А даже если и можешь, чего ты хочешь от меня?
— Партнерства. Мой отец отправился на планету Зазеля. Он оставил меня главным, поскольку доверяет мне больше, чем остальным, — насколько он вообще способен доверять. Я всегда был послушен и не выказывал амбициозных устремлений. Он считает меня робким и замкнутым, больше склонным к чтению, писанию стихов и философским размышлениям. Что ж, отчасти он прав. Но я ненавижу его не меньше, чем братья, хотя, в отличие от них, успешно скрываю свою ненависть.
Человек сделал паузу, пытаясь унять учащенное дыхание.
— Ты хочешь, чтобы я помог тебе убить его? — спросил Кикаха.
Кумас шумно сглотнул и выпалил:
— Да! Я много слышал о тебе — в основном от отца, но и из других источников тоже. Мне не хватает уверенности в себе, чтобы одному выполнить задуманное.
— А именно?
Сердце у Кикахи билось как бешеное; ему тоже пришлось напрячь силу воли, чтобы не дышать как загнанная лошадь. Безнадежность внезапно сменилась надеждой. Конечно, могло быть и так, что тоан просто затеял очередную игру.
— Об этом мы сейчас поговорим. Но сначала я докажу тебе, что я не Рыжий Орк: он никогда бы такого не сделал. Смотри!
На стене рядом с экраном замерцал прямоугольник размером с дверь.
— Шагай
