– Какой букет! – восхищенно произнес Лучано. – Откуда эта прелесть?

– Не можете определить? – понимающе улыбнулся разумник. – Должно быть, прежде оно вам не попадалось. Это «Золотая вуаль», один из трех сортов, которые делают в моем арлезийском поместье. Собственно, само поместье и называется Вуалью, а вино уже зовется «Золотой», «Черной» и «Рубиновой вуалью», смотря по сорту винограда. Лозы для красного растут в горах, а белое с равнин. Я недавно велел заложить еще один сорт – «Белую вуаль», и примерно через год мы ее попробуем.

– Позволишь? – Альс попробовал вино из бокала Лучано и с некоторым сомнением протянул: – Вку-у-усно… только все равно кислое. Может, в него меду положить?

Лучано едва не поперхнулся от такого чудовищного предложения, а фраганец горестно вздохнул и сообщил:

– Все-таки вы варвар, юноша. Портить такой шедевр медом?! Пейте свое тоскаро, не покушайтесь на святое.

– Ну и ладно, мне больше достанется, – ухмыльнулся ничуть не обиженный Альс. – Ваше здоровье, милорды! – Он отсалютовал всем бокалом, немного отпил и с интересом пригляделся к сладостям и закускам. – Хм… это что?

– Сушеные абрикосы, – пояснил Роверстан. – Попробуйте, вам должно понравиться. Хотя лично я предпочитаю вино с фраганским сыром.

– Сыр? Он же…

Прекрасно воспитанный Альс проглотил рвущееся возмущение и только поднял на магистра ошалелый взгляд. Лучано едва удержался, чтобы не хихикнуть, и подцепил серебряной вилочкой ломтик великолепного козьего сыра с прожилками голубой плесени. Точно – варвар! Хоть и король. Положил в рот, на миг прикрыл глаза от наслаждения, смакуя легкую изысканную горечь… Глянул на Альса и сочувственно предложил:

– Попробуй хотя бы, это очень вкусно!

– Нет-нет, и не упрашивай! – Друг с ужасом замотал головой. – Наверное, для этого надо родиться на юге! Я лучше вот – колбаски! И сыра, только приличного, не этого вашего!

Лучано только вздохнул, а еще два южанина обменялись веселыми понимающими взглядами, наблюдая, как Альс уплетает рулетики из ветчины, буженину и ломтики самого обычного сыра. Абрикосы, впрочем, ему тоже понравились. Первый Альс брал не без опаски, но потом распробовал. Роверстан с фраганцем невозмутимо отдали должное сыру с плесенью, потом копченым мидиям, на которые алчно посматривал и сам Лучано…

– А все-таки, милорд Роверстан, простите за нескромность, но Амина…

Аластор посмотрел на дверь, за которой скрылась мауритка, и разумник понимающе кивнул.

– Ее племя воевало с другим, – уронил он. – Им не повезло. Мужчин перебили, женщин и детей отправили на рабский рынок. На границе с пустыней это обычное явление, увы. В то время я всего пару лет как вступил в должность магистра и занимался… Пожалуй, это можно назвать очищением. В каждой гильдии время от времени заводятся мерзавцы, которые используют магию преступным образом. К сожалению, разумники не исключение. – Он вздохнул и пожал плечами, а потом снова заговорил: – Один из них как раз прижился в Арлезе и занимался тем, что делал строптивых рабов покорными. Больше того – искренне преданными, живущими только хозяйской волей. Эта магия строжайше запрещена, но мерзавец был уверен, что Орден слишком далеко, а гильдия не станет проверять, чем он зарабатывает на жизнь, пока налоги исправно поступают ее казначею.

– Насколько я понимаю, друг мой, он ошибся? – уронил фраганец, когда разумник в очередной раз умолк.

Роверстан опять кивнул.

– Именно. Один раз – когда решил, что новому магистру не будет дела до судьбы мауритских рабов. А второй раз – когда предложил мне взятку за покровительство. Мне – за эту… мерзость.

Магистр поморщился, и Аластор выдохнул:

– И Амина – тоже?!

– Увы, – с сожалением отозвался разумник. – Из нее не сделали безвольную куклу, как из других жертв, но личность все-таки изменили. Теперь в жизни Амины есть только одна цель и один вид счастья – служить хозяевам, кем бы они ни были. Я бы с радостью отпустил ее на свободу, но это все равно что выпустить птицу, лишенную крыльев. Да и куда она пойдет? Ни одно племя мауритов ее не примет. Ремесла, которым можно прокормиться, Амина не знает, не танцами же ей зарабатывать. Сами понимаете…

Лучано согласно кивнул вместе с остальными. Даже в свободно мыслящей Итлии мало кто видит отличие между танцовщицей и продажной девкой. Конечно, такая красавица без труда найдет покровителя, но что с ней будет потом, когда женщина утратит свежесть или попросту ему надоест?

– Бедняжка! Так она у вас давно? – с искренней жалостью спросил Альс.

– Уже лет восемь, – отозвался разумник. – Не забывайте, Амина – дитя пустыни, она думает и поступает не как обычные люди, и рабство ее не пугает. Напротив, для нее это гарантия защиты и заботы хозяина. И, кстати, экономка она превосходная. – Роверстан улыбнулся и чуть понизил голос: – Видели, какие у нее туфли?

Альс недоуменно вскинул брови, фраганец тоже глянул удивленно.

– Мягкие? – откликнулся Лучано, который отлично рассмотрел красные замшевые башмачки с гибкой кожаной подошвой.

– И бесшумные, – продолжал улыбаться разумник. – Амина ходит по дому тихо, словно кошка, и не дает слугам ни малейшего спуска. Лучшей домоправительницы я и представить не могу.

Его глаза блеснули, и Лучано словно Баргот за язык потянул:

– О, разве в этом могут быть сомнения, грандсиньор? Такая экономка – мечта любого мужчины…

Он и сам не знал, откуда взялся в голосе этот ехидный намек. Ну в самом-то деле, что такого? Магистр так и не женился! И пусть он до сих пор носит помолвочное кольцо, но тело же требует своего. Какой идиотто поверит, что настолько роскошный мужчина будет хранить целомудрие? А мауритка и вправду соблазнительна, как леденец в глазах сластены.

Нет, Лучано не осуждал магистра. И, пожалуй, дело было не в ревности, хотя одна мысль о том, чтобы оказаться на месте Амины, мгновенно опалила сладкой истомой. Нет-нет-нет! Просто… Синьорина при их последней встрече, когда Альс и Лучано навестили ее в особняке Бастельеро, выглядела печальной и уставшей. Погасшей… Ничего общего с красавицей мауриткой, которая просто лучилась жизненной силой. И так подходила Роверстану! Оба – смуглые, хоть и по-разному, черноволосые и черноглазые, высокие, полные внутреннего жара и яркой силы. Какая красивая пара получилась бы! Что ж так обидно-то… и больно… непонятно за кого, но больно…

– Нет, – уронил Роверстан, в упор посмотрев на Лучано, у которого сердце словно ухнуло куда-то в немыслимую пропасть. – Не любого. Безусловно, не моя.

И почему-то Лучано ему мгновенно поверил. И сам устыдился того, что подумал, хотя мысль была совершенно естественная! Это же как сидеть у колодца, изнывая от жажды, и даже не отхлебнуть! Такое вообще возможно?! Разум кричал, что не бывает настолько прекраснодушных идиотто, а душа одновременно болела и ликовала, яростно споря, что бывают, и тело, оказывается, не всегда берет верх над всем остальным.