К сожалению, всё это не могло продолжаться вечно, и мастер Дорн, пусть и старался себя сдерживать, неизбежно начинал увлекаться боем.

Его удары становились более стремительными и жёсткими. Приходилось маневрировать ещё быстрее, чтобы успевать хоть как-то реагировать на его действия, и всё же я неизбежно пропускал удары. Пропускал и сражался дальше, сдерживаясь от болезненных выкриков — всё-таки попадания были жёсткими.

Но к подобному рано или поздно привыкаешь и вроде даже не так сильно обращаешь на это внимания, пытаясь лишь сохранить максимальную подвижность и не давать мастеру Дорну наносить урон по ногам. Стоит ему только зацепить хотя бы одну ногу, как моя манёвренность значительно снизится, и тогда я точно окажусь избит наставником, слишком увлёкшимся боем.

Правда, в этом был и мой шанс. Когда мастер Дорн входил в это состояние, то он время от времени допускал ошибки в своей защите. Точнее, не так — он неизбежно открывался, чтобы добраться до меня, но воспользоваться этим у меня пока никак не получалось. Мастер Дорн действовал слишком быстро и уходил в защиту быстрее, чем я успевал до него добраться, но сегодня я чувствовал, что смогу до него дотянуться.

Вновь, как и уже несколько раз до этого, встаю вполоборота к наставнику, так как мы сегодня отрабатывали как раз связку движений, начинающихся с этого шага. Вот он атакует меня ногами, которые действуют не хуже гибких хлыстов, прохаживаясь по моему телу. Приходится сдерживаться и не отступать, чтобы получить шанс на контратаку.

Три удара, которые сотрясают моё тело, но я всё-таки умудряюсь остаться на ногах и сдвинуться только на метр от своей изначальной позиции. Вот нога наставника возвращается в исходную позицию, а руки приподняты слишком высоко, прикрывая голову. Я больше не медлю и срываюсь с места, пытаясь собрать как можно больший импульс для конечного удара в правый бок мужчины. Он вечно его открывает в подобные моменты и хоть какой-то урон я должен был ему нанести.

Рука стремительно несётся к цели и, кажется, будто мой кулак даже нагрелся от этого действия, как будто я вложил в него всю энергию, что была во мне. Начиная от стоп, которые касались земли и, проходя по всему телу, пока не вливалась в кулак левой руки.

Казалось, что я наконец-то смогу его достать, но в этот момент мой кулак врезается в широкую ладонь мастера Дорна.

— Очень неплохая попытка, Адриан, — радостно улыбнулся он, — но это надо делать так!

Я не успеваю отскочить в сторону, как меня сносит в сторону тем же ударом, который хотел сделать я.

— О, ты даже остался на ногах! — обрадовался мастер Дорн тому, что я не отлетел на пару метров от такого тычка с его стороны. — Тогда можем продолжать!

— Прошу, наставник, — криво улыбнулся я, чувствуя, как немеет мой бок.

Действительно, большой прогресс — раньше меня после такого удара точно ждала бы встреча с лазаретом, а ведь я и в самом деле теперь могу продолжать бой, пусть мне и больно.

Правда, наверное, лучше было всё-таки в этом случае упасть, так как даже не запомнил, как принял на блок следующий удар. Скорее всего, как обычно отлетел на границу тренировочной зоны и там отключился.

Сложно удивляться такому, когда так часто оказываешься в лазарете. Единственное, с первых посещений мной этого места на мне стало становиться все меньше различных мазей, бинтов и, что немаловажно, игл. В общем, всё меньше мне требовалось дополнительной помощи, чтобы прийти в себя.

Надеюсь, это можно же считать прогрессом?

С мастером Хоронаром после подобной тренировки было совсем легко. Вместо тренировки, как таковой, мы пробовали различные музыкальные инструменты. Точнее, он показывал как на них играть, а я пробовал это делать.

Ничего сверхъестественного от меня не требовалось. Просто, по сути, необходимо было повторить звучание той мелодии, что наигрывал наставник. Не с первого раза, но у меня подобное более-менее получалось, и в итоге мы переходили к следующему инструменту, а сам мастер Хоронар делал какие-то пометки в своём планшете.

Я не задавался вопросом, зачем это делалось, так как даже был рад такого рода отдыху. Ну а зачем это надо, всё равно ведь узнаю потом, пусть и не прямо. Так что нужно лишь проявить терпение и немного подождать.

— Мастер, а что вы знаете про Мастеров Голоса? — спросил я у него, когда мы уже закончили с инструментами.

— Как я понимаю, довелось встретиться с человеком, который им бы являлся? — с интересом посмотрел на меня мужчина.

— Да, Эйко назвала одного из офицеров банды, с которой я сотрудничаю, именно так. Вот я и хотел узнать подробнее, что это такое, — открыто ответил я.

— Пока, наверное, рано тебе о подобном знать, но раз уж столкнулся с этим, тогда лучше понимать ситуацию, — задумчиво проговорил мужчина, отложив в сторону свой планшет. — Начать, наверное, стоит с того, что в мире существует множество направлений боевых искусств. Если совсем утрированно, то всё сводится к тому, что кто-то больше любит удары руками, кто-то ногами, а кто-то и вовсе не видит смысла без оружия в руках. За нашу историю было столько попыток изучить что-то новое или появлялись настоящие фанатики своего пути, которые достигали в них небывалых высот и заражали этой идей остальных людей, которые тоже пробовали себя в этой стезе.

— Но голос? — с сомнением протянул я.

— Чтобы ты знал, во многих боевых практиках специально используются боевые выкрики, чтобы правильно настраиваться на те или иные связки. Понятно, что со временем необходимость в таких костылях отпадает, но на этапе ученичества во многих учениях такое прослеживается. В то же время нельзя отрицать влияние энергии мира, — лукаво улыбнулся он, глядя на меня. — Пусть мы к этому этапу ещё не приступили, но ты должен понимать, что эта энергия, как бы кто её ни называл, пронизывает всё вокруг нас. Где-то её больше, где-то меньше. И так же существует множество путей по взаимодействию с ней. Мастера Голоса лишь частный пример такого необычного взаимодействия, когда связки бойца настолько тесно связаны с этой мистической энергией, что идущий этим путём может с помощью голоса воздействовать на мир, — прикрыл глаза мастер Хоронар. — Мне даже довелось видеть самому, как один боец шёл путём боевой флейты.

— Боевой флейты? — удивлённо посмотрел я на него.

— Да, он сам это так назвал, — кивнул мужчина. — Так-то можно было придумать какое-то более возвышенное название, но он, как и твой мастер Беккер, не очень любил подобную вычурность — есть флейта и можно её использовать в бою, значит, будет боевой флейтой, и точка.

— А что же такого было в этой флейте?

— Да не во флейте, как в таковой, было дело, — покачал головой мастер Хоронар. — Просто этот человек настолько научился пронизывать издаваемые с помощью флейты мелодии духовной энергией, что невольно и мир отвечал ему на эту песню. Я сам видел, как он заиграл на своей флейте, заставляя противников терять весь боевой настрой или заставляя их ошибаться, а то и вовсе сражаться друг с другом. Они попросту переставали понимать, где находились.

— Как будто они попали в иллюзию, — догадался я.

— Верно, — кивнул мужчина. — Это действительно можно назвать настоящей иллюзией. Человек не просто видит какой-то фокус, он видит вещи, которых не должно быть.

— Получается, это всё из-за мировой энергии? — удивлённо посмотрел я на него.

— Она лишь откликается на действия мастеров, умеющих с ней взаимодействовать, — улыбнулся наставник. — А вот что именно из этого получится — зависит уже от бойца как такового. Главное, запомни, что у этой энергии нет понятия добра или зла, она одинаково отвечает всем, кто становится её пользователем. Пока тебе ещё рано касаться этого вопроса, но можешь мне поверить, ты уже начал взаимодействовать с этой мистической энергией, просто пока в полной мере не осознаёшь этого. И это нормально, — предвосхитил он мой вопрос. — Через этот этап необходимо пройти именно так, чтобы получить результат лучше, чем я бы тебе стал сейчас «по полочкам всё раскладывать». Это, скорее, даже навредило бы твоему пути на поприще боевых искусств.

— Я понял, мастер Хоронар, — поклонился я ему.

— Я же тебе кучу раз говорил…

— И всё же вы мой мастер, — улыбнулся я на это.

— Ты неисправим,