бы указывать то обстоятельство, что Иаков, «брат господень», по свидетельству апостольских постановлений, не входил в число двенадцати апостолов, а, по свидетельству Евсевия, причислялся к семидесяти, взгляд, который, по-видимому, разделялся и Гегезиппом у Евсевия.

«Ответа на эти вопросы нет». И, таким образом, это место остается, в лучшем случае, темным.

Другие исследователи, которые для поддержания своей веры в исторического Иисуса не нуждались в «братьях Иисуса», совершенно отбросили 9, 5 перв. послания к коринф. и сочли его ничего не говорящим или даже вставкой. Так поступил и Шлегер, который его неподлинность обосновывает на том, что, согласно его исследования, за некоторым исключением (4, 4 сл.) вообще все места первого послания к коринфянам оказываются интерполированными, где Христос фигурирует под именем «господа». «Миссионерские путешествия братьев Иисуса, — говорит он, — для нас неизвестны, да и сами по себе невероятны».

Это, без сомнения, правильно.

Представьте себе Симона, Иуду и Иосифа (Иосию) ходящими из дома в дом с вестью: «Наш брат Иисус был ожидаемым мессией и скоро появится на облаках небесных»! Также и Штек удивляется, слыша о миссионерских путешествиях «братьев господних», «которых, как националистически настроенных иудеев, нехорошо отрывать от почвы Палестины», и это напоминает ему о 2, 12 послания к галатам, где о Петре прямо, безо всяких более подробных исторических пояснений, сказано, что он пришел в Антиохию.

И Бруно Бауэр восклицает: «Что за представление, что Петр скитался, что двенадцать были бродячими апостолами, хорошо известными коринфянам! Только позднее, во втором веке, они в качестве таковых были известны всякому!

Наконец, в вопросе о том, не имели ли они вместе с апостолами того же права на брак, Варнава неудачно поставлен в самую тесную связь с личностью Павла и глазам коринфян представлен в качестве спутника Павла! Как будто он вместе с апостолом язычников приходил в Коринф!».

Защитники исторического Иисуса, при мысли о его братьях, имеют в виду, конечно, 6, 3 еванг. Марка, где Иаков, Иосия, Иуда и Симон упомянуты в качестве сыновей Марии и братьев Иисуса. Но Штейдель правильно указал на 15, 40 этого евангелия, где та же Мария, которая, якобы, была матерью Иакова и Иосии, вовсе не считается матерью Иисуса. Следовательно, Иаков и Иосия приведены не в качестве его братьев, из чего вытекает, что мы здесь имеем дело с двумя независимыми друг от друга рассказами. Но в таком случае не может быть даже сомнения, какой из них обоих был первоначальным, допущение же существования кровных братьев Иисуса оказывается вторичным продуктом легенды.

Вместе с этим получен также ответ и на вопрос о братстве Иакова. Я считаю и его только сектантским братством, а почетное положение, которым, по свидетельству Деяний (15, 13) и поел, к галат. (1, 19; 2, 9 и 12), он пользовался в общине, я пытался объяснить его личными качествами. «Прозвище «брат господень», — говорит ф.-Соден, — Древсу оставалось истолковать в том смысле, что Иаков был самым лучшим христианином и более всех походил на господа» (31). Но этот книжник, очевидно, забывает, что еще Ориген говорит, что Иаков был назван братом господним не потому, что он был в кровном родстве с Иисусом, или что они вместе росли, но потому, что он был верующим и добродетельным.

Известно также, какую значительную роль, как это мы видим, прежде всего, из Гегезиппа (в «Истории церкви» Евсевия, 11, 25), играл во втором веке у иудеохристианских общин Иаков, именно вследствие своего благочестия. Он был как бы покровителем-патроном так называемой евионитской партии, которая сплела венок легенд вокруг его головы. Так ли невероятно предположение, что это благочестивый брат-сектант рано был данной партией превознесен в звание «брата господня» по преимуществу, а имя, служившее первоначально только почетным именованием, было употреблено Павлом в этом смысле?

С другой стороны, не исключена возможность, что фраза поел, к гал. 1, 19 «брат господень» является позднейшей прибавкой, сделана ли она была с целью чтимого святого определенной группы христиан поставить как можно ближе к самому Иисусу тем, что выдать его за кровного брата последнего, или же она была сделана, — как полагает Шлегер, — с целью дать возможность лучше отличать одного от другого различных носителей имени Иакова, так как и Гегезипп отмечает; «Вместе с апостолами принял общину Иаков, брат господень, который со времени Христа до наших дней, всеми, в отличие, назывался Праведным, ибо многие носили имя Иакова».

Однако, как только начали представлять Иисуса человеком, оставался один только шаг придумать ему и чисто человеческие отношения, а внутреннее, духовное родство с Иисусом отдельных выдающихся братьев-сектантов истолковать в смысле телесного кровного родства с ним, особенно для того, чтобы против распространяющегося гностического спиритуализма доказать полную реальность человеческий природы Христа. И, наконец, можно ли считать случайностью, что три «столпа» в Иерусалиме, по своим именам, точно совпадают с теми тремя предпочтительными учениками господа, которые присутствуют с ним при пробуждении дочери Иаира, сопровождают его на гору преображения, а в Гефсиманском саду удостаиваются быть свидетелями его душевной борьбы перед лицом приближающейся смерти? Не был ли «столп-апостол» Иаков первоначально тождественен с Иаковом, сыном Заведея и братом Иоанна, и только впоследствии превращен в «брата Иисуса»?

Пусть не говорят, что было бы «субъективным произволом!» также и здесь предполагать у Павла интерполяцию. Ни один теолог не сомневается в том, что Павловы послания были интерполированы не раз. Однако, какие места должны считаться позднейшей прибавкой, — в определении этого не последнее место занимает тот общий смысл, который придается тексту.

А что воззрение теологов единственно правильное, и что Иисус Павловых посланий — историческая личность, — в пользу этого мы до сих пор еще не нашли никакого довода в этих посланиях. Посему, что может препятствовать нам это, к тому же так особняком стоящее выражение, как «брат господень», в послании к галатам истолковать в нашем смысле или же его выбросить?

Как известно, в ессео-евионитских кругах, которые считали соблазном и неправдой, что Мария вступала в брачные сношения с Иосифом и рождала детей, в этих кругах рано защищался взгляд, что Иаков, вообще говоря, не является настоящим братом Иисуса. В то время, как одни видели в нем сводного брата, т. е. сына Иосифа от прежнего брака, другим хотелось выдать «братьев господних» даже просто за приемышей или за двоюродных братьев Иисуса, или же пытались чрез отожествление с апостолами совершенно их устранить. В последнем случае у них Иаков Праведный, «брат господень», сливался с Иаковом, сыном Алфея, как он без всякого более близкого определения упоминается