class="p1">Сестра не успела. Всего через неделю мама переоделась в лучшую белую одежду — ночью, в три часа, когда одолевающие ее духи ненадолго отступили. Сквозь сон он помнил ее поцелуй. Он не проснулся до конца тогда — не был уверен, что это ему не снится, и боялся спугнуть такой замечательный сон.

Как сложно себя простить за это.

Невозможно.

Он не простил себя, но почти забыл.

Мама взошла на высокий утес. Расправила крылья, как большая белая птица. И ринулась вниз, так победив одолевавших ее врагов.

Он дошел до места, где стоял их родовой алтарь. Запах воскурений до сих пор щекотал ноздри. Жертвоприношение совершал он один. И маму похоронил — один. Сил хватило. Так удалось убедить старосту дать ему испытательный срок, не сдавать в уездное управление, как сироту.

Сестра вернулась после праздника Середины Осени. Он тогда выплакался за много месяцев, когда рядом не было родного плеча, и он не мог позволить себе слезы. Сестра выслушала его молча. Сходила к алтарю, собрала скромные фигурки предков, и уложила в свою походную котомку.

Так он понял, что им предстоит двинуться в путь.

Лин не сдерживал слезы. Они катились по щекам, даря какое-то странное облегчение. Он знал о невидимых глазах, что за ним наблюдают. Плевать. Пускай подключают своих мозголомов, гадают на кофейной гуще.

Ему нужно было побывать дома, и он побывал. Потому, что это было задание Тени.

Однако он не нашел нужного ответа здесь. Или не понял его. Значит, нужно двигаться дальше.

Оракул подошел к краю лотосовой запруды. Взглянул на утес, черной громадой нависающий над чайными полями. Подумал о полете большой белой птицы. Как это красиво.

Сестра выбрала месть. Виновным в гибели мамы был, вне всякого сомнения, узурпатор, фальшивый сын неба. Цинский император. Это из-за него с распространением болезни чиновники ничего не могли поделать, потому что выслуживались. Это он притеснял даосских докторов. А ведь при Минах доктор был в каждом уезде!

Сестра нашла даосского мастера, и убедила его поделиться запретным знанием, пообещав выйти за него замуж. Лин занимался вместе с ней, постигая учение о Великом Пути, энергии Ци, которая управляет всем миром. Они штудировали атласы энергетических потоков. Медитировали. Тренировали тела. Занятия были очень тяжелыми, и обычный человек никогда бы не выдержал такой жизни, но их объединяла великая Цель. И однажды ученица превзошла учителя.

Вдохновленная рассказом Лина о белой птице, которая смогла победить непобедимых врагов, о ее красивом небесном полете, Мэй наблюдала за белыми журавлями. И смогла создать собственный стиль У-шу, который был мощнее всех, существовавших в Поднебесной. Выполняя обещание, Мэй вышла за муж. Но этой паре не нужна была спокойная жизнь. Супруг тоже загорелся идеей мести, и вместе с ней и Лином основал первое тайное общество белого лотоса — в честь цветов, которые росли в их деревне.

Они решили вернуться в родной уезд, чтобы основать в горах тайную школу непобедимых воинов, и воспитать свое войско, которое сможет свергнуть узурпаторов.

По дороге к ним присоединилось еще два мастера. Они прошли испытание на верность, и доказали ее. Кроме того, они проявляли недюжинные таланты в деле овладения внутренней энергией. Так их стало пятеро.

Когда они долбили первые кельи в податливом песчанике гор, его сестру уже называли У Мэй — Цветок Сливы Пятерых. Потому что она сплотила их пятерку.

Лин ехал по комфортной асфальтовой дороге, и вспоминал эти годы. В прошлом этот путь занял больше десяти долгих лет. Теперь же, не спеша, всего через сорок минут он был на месте.

Отсюда весь уезд Саньмин был как на ладони.

Забавно, как удалось спрятать великую тайну у всех на виду. Никто так и не смог найти место, где когда-то находился Южный Шаолинь. В конце концов, уничтожив оригинальные документы, и выпустив в оборот фальшивки, еще во временя противостояния с Ост-Индийской компанией, им удалось превратить память сначала в легенду, а потом и в сказку.

Саньмин — два иероглифа. Сань — три. Тройка. Давний символ Общества Земли и Неба. Мин — название династии, за восстановление законных прав которой они выступали.

Вход в их тайное убежище был на месте. Стоит протянуть руку, сделать пару шагов в нужном порядке — и часть скалы уйдет в нишу, открывая проход в кельи. И это — всего метрах в пятидесяти от новой дороги. «Чудо, что геодезисты не заметили», — вздохнул Лин. Впрочем, даже если и заметили бы — это вряд ли бы что изменило. Внутри нет никаких надписей. Ну пещеры и пещеры. Крестьяне беглые прятались во время восстаний. Или контрабандисты.

Оракул улыбался. В конце концов, здесь прошли, наверно, его самые счастливые годы. Родные люди, которым доверяешь как себе. Знания, которых становилось все больше и больше. Они активно раздвигали границы учения Дао. Дни напролет в философских диспутах. Смелые эксперименты на себе. Ощущения, что познанию нет предела, каждый день приносил новые открытия. Пока они не зашли слишком далеко…

И пришла Тень.

Он очень хорошо помнил тот вечер, когда впервые ощутил это призрачное холодное присутствие. Тень была с ним несколько дней — он мог ее «потрогать» собственной энергией, пытался изучать ее ускользающий образ в медитациях.

Другие тоже ее заметили. Спрашивали — не он ли вызвал или создал случайно этот странный дух, экспериментируя с Юань Ци.

А потом Тень явила откровение, и это навсегда изменило их жизни. Они перестали быть людьми. Но обрели вечность.

Сложнее всего пришлось У Мэй. Месть вросла ей в кожу; примириться с потерей дела было очень непросто. Тень обещала ей жизнь одного Циньского императора. Но династия должна была прожить еще пару веков. Потому что Мин не оставила законных наследников, и восстановить разбитое было невозможно.

Лин помнил лицо сестры в опочивальне императора. Честную сталь он не заслужил. Самозванец умирал недостойно, в корчах и лужах собственных выделений. Он ожидал, что сестра успокоится, и примет свершившуюся месть. Но становилось только хуже. Потеряв цель, она не желала следовать заветам Тени. И все же продержалась несколько веков, за счет упрямства, храбрости и силы. Прошла с ним Опиумные войны. Была лидером пиратов.

А одним солнечным днем, когда все шло как нельзя лучше, она села в одноместный аэроплан. И попала на тропы, став одним из первых ходоков на земле за несколько тысяч лет, после падения цивилизаций Египта. Без кота и защиты, без понимания, что происходит. Там она встретила своего двойника. И они обе исчезли, как это и полагается во