Шрифт:
Закладка:
– С пледами в упаковку мы положим открытки, где и напишем… - и тут я поняла, что не придумала название нашего предприятия. А ведь в палате регистраций мне сказали написать кто производит эти пледы кроме точного имени…
– Так, девушки, продолжайте работу, а мне нужно срочно бежать на площадь, - на ходу снимая передник, и прыгая через лестницу, я заспешила переодеваться.
– Ты куда, Рузи? – поспешила за мной Марита.
– Нужно назвать как-то наш будущий цех, понимаешь? Это название должно быть с самого первого пледа! – завязывая на голове привычные два платка, один из которых служил имитацией объема волос, отвечала я.
– А как ты назовешь?
– Пока не знаю, надеюсь, придумаю в пути.
– Давай я помогу. Как это делается? Ну, придумывается название!
– Нужно представить с чем это связано, Марита, - ответила я, продевая руки в платье, и в этот самый момент опустила руки и села на край кровати. – Ты гений, Марита, хорошо, что ты пришла! Мы назовем наши одеяла «Связано с Любовью». Это именно то, что нам надо! – я быстро накинула платье и принялась обнимать ее.
– Я ничего не поняла, Рузи, но очень рада, что помогла тебе, - отвечала она, отстраняясь от моего объятия, чтобы застегнуть платье на моей спине.
Всю дорогу я смаковала этот слоган, который как нельзя хорошо передавал всю суть моей задумки, ведь «связано» - это не только результат вязания, но и то, что касается любви – самого прекрасного и чистого чувства.
На секунду я вспомнила о своей «истории любви», сердце сделало небольшой кульбит, но моя радость от того, что происходило со мной сейчас быстро вернуло то прекрасное настроение, с которым я выбежала из дома. Все у меня еще будет. Просто, это была не моя история, и я совершенно случайным образом оказалась не там, и не с тем человеком. Это ошибка, которую Бог решил исправить, дав мне еще одну жизнь.
В кабинет мистера Литерса я влетела раскрасневшаяся и запыхавшаяся:
– Мистер Литерс, давайте срочно допишем в моих документах название будущей компании, как вы и предлагали, - прямо с порога начала я.
– Мисс, меня просто удивляет ваша активность, присядьте, - указал он на кресло, что стояло рядом с невысоким журнальным столиком. Я быстро плюхнулась, и уставилась на него как собачка, ожидающая косточку. Считает меня туповатым ребенком, и пусть, нашим проще.
– Хорошо, и как вы решили назвать свое изобретение? – с ухмылкой, чуть наклонившись к столу вперед, спросил он.
– Связано с любовью, - выпалила я. – Давайте быстренько запишем, вот мои бумаги, - вывалила я на стол свои документы.
Он позвал помощника, который принес ему папку. Указал мне место, где нужно вписать название, которое я смаковала всю дорогу и сейчас, старательно выводя его печатными буквами, чтобы, упаси Боже, никто не запутался в буквах.
В моем экземпляре я тоже добавила название, секретарь поставил печати, и мы попрощались. Выйдя за дверь, я вспомнила про печать, и вернулась.
– Мистер Литерс, скажите, а где можно сделать красивую печать? – снова с порога спросила я, напугав его.
– Мисс, прошу вас, отправляйтесь домой. Вам не нужна печать, - строго ответил он.
– Нет, вы не поняли, мне не для документов, я попрошу сделать на ней цветочки, - сделала я максимально простое лицо и очень большие глаза, полные детского ожидания.
– На улице мастеров есть лавка, где работает художник. Он делает любые печати – быстро ответил он и махнул на дверь, давая понять, что прием закончен.
Теперь меня выгонять было не нужно – я бежала сломя голову к выходу, и на улице, выцепила глазом привычный уже красный мундир, чтобы уточнить – где эта самая улица мастеров.
Улица мастеров покорила меня не только лавками и разнообразием товаров. Здесь все было каким-то кукольным, игрушечным. Улица находилась на окраине, но примыкала к этому облагороженному, чистенькому центру. Ворота находились там, где она заканчивалась. Место, где заканчивается безопасность, - подумала я.
Здесь были сапожные мастерские, лавки с травами, которые продавали, как лекарство, цветочные лавки, шляпные, магазины с бижутерией, чулками и нижним бельем. Отличие от магазинов было только одно – все это было сделано руками. Многие вещи были штучными, и поэтому мастера могли себе позволить держать здесь свои магазины, арендовать угол в этом красочном месте.
Я обошла все что было возможно, детально рассматривая как товары, так и покупателей. Здесь покупали какие-то мелочи даже служанки. Особенно падкими они оказались на украшения, и в лавке с бижутерией стайка молоденьких девушек, что скорее всего, прислуживали моим соседям, шумно прикладывали к ушам и груди, сверкающие дешевыми камнями безделушки.
Художника я нашла с трудом, так как он делил одну лавку с сапожником, и когда я обойдя все, не нашла его, пришлось спросить у усатого, бубнящего себе под нос мужчины, что торговал кожаными ремнями, красивыми поясами и, искусно выполненной упряжью.
– Вы художник? – обратилась я к сидящему в углу человеку, что ковырял небольшим шилом кубик из пробки, или материала похожего на нее.
– Я, - на меня с острым и цепким взглядом поднял голову черноволосый и черноглазый молодой человек, похожий на араба.
– Мне нужна печать, но она не такая, как вы делаете, - начала я.
– Можете нарисовать то, что надо?
– Могу, - ответила я, принимая из его рук сшитую в блокнот пачку серой бумаги и карандаш. Больше всего я боялась, что он предложит перо и чернильницу – я и так пол жизни потеряла от страха, когда документы в регистрационной палате пришлось писать чернилами. Благо, мой дед, когда я все никак не могла освоить чистописание, достал чернила и перо, и заставил выводить крючки и завитушки, стоя за моей спиной, и грозя достать ремень.
Я нарисовала овал, в котором и написала свой слоган, который просто не мог не выстрелить, и не стать притчей во всеязыцах. Девушки везде одинаковы, и не важно, какое сословие ты представляешь. Молли, что так хвасталась своим приданым, думаю, не сильно отличалась от девушек, чьи отцы носят титул.
Легкими и простыми арабесками я украсила место над и под надписью, и протянула мастеру. Он долго и внимательно смотрел на рисунок, вероятно, не понимая для чего нужна такая ерунда.
– А
