Здорово мне досталось в тот день от Сергея Петровича! И чувствовал я себя как-то неловко, вот-де отвлекаю большого писателя, занятого работой, такими пустяками, как свои стихи… Но Сергей Петрович, будто читая мои мысли, заметил:

— Детская литература — это серьезная работа, не менее серьезная, чем взрослая. Конечно, вы читаете и Маршака, и Чуковского, и Гайдара. Мне кажется, вам было бы полезно почитать и книги талантливо работающего ныне в детской литературе Сергея Баруздина. Мне очень нравится его творчество. Думаю, это все будет для вас полезным. Новые стихи, не стесняйтесь, показывайте мне!

После такого разговора я стал куда серьезнее относиться к скромному своему творчеству и в корне пересмотрел все написанное после карандашных пометок Сергея Петровича.

И все-таки, когда вышел первый мой сборник, я постеснялся подарить его большому мастеру. Чувствовал какую-то неловкость. Хотя и знал, бывая в Союзе писателей и встречаясь там с Сергеем Петровичем, что он следит за творчеством местных поэтов и прозаиков. Зато второй сборник «Доброе утро» я наконец-то отважился и послал по почте Сергею Петровичу. В то время я работал в издательстве. И вот как-то звонит телефон. Поднимаю трубку и слышу голос Сергея Петровича.

— Вот хорошо, что вы оказались на месте, — сказал он (это было летом семьдесят третьего года), — а я что-то приболел. Ведь мне как-никак семь десятков. Вам-то сколько?

Я сказал.

Сергей Петрович засмеялся.

— Значит, есть еще время учиться. Получил вашу книжечку. Большое спасибо. Веселая получилась и, главное, не назидательная. Только у меня есть замечание. Правда, их никто не любит выслушивать, но что поделать! Таково уж наше ремесло. Вот вы пишете о зиме: «Пуховый платок вышивает сама», между тем ведь известно, что пуховые платки вяжут. Имейте в виду, если будете переиздавать это стихотворение…

Дельное замечание!

К сожалению, это была последняя моя беседа с писателем. Вскоре его не стало…

Спустя несколько лет мне довелось побывать в древнем Самарканде. Стояла сухая золотая осень. Полдневный зной как-то по-особому высвечивал бирюзовые купола минаретов. Казалось, каждый камень, каждая постройка ассоциировались с трилогией Сергея Петровича Бородина «Звезды над Самаркандом». До позднего вечера бродил я по улочкам старого города, овеянного легендами. А придя в гостиницу, написал стихотворение «В Самарканде», которое посвятил Сергею Петровичу Бородину. Вот оно:

Плеск арыка и блеск луны,

Поспевающих персиков свежесть.

У развалин Биби-ханым

Мне однажды открылась

                                      вечность.

Вслед за птицами ваших страниц

Я вхожу в этот город горячий.

Кто там мчится, мотоциклист?

Или всадник Тимура скачет?

Звук утихнет. Повеет от роз

Затаенною чьей-то судьбою!

И, разбитой на тысячи звезд,

Полыхнет небосвод пиалою.

ЕЕ АЗИЯ

При жизни у нее вышло пять книг стихов. В Москве и Ташкенте. Вот их названия: «Семиречье», «Теплые камни», «Лицом к свету», «Год аиста», «Зеленые шары». Последняя наиболее полная. Почти «избранное».

Потом вышло еще два сборника: «Тамариск», и «Цена прозрения». Но они — увы! — увидели свет уже без автора. Верю, состоятся и другие встречи с еще неизданными стихами поэтессы. А сейчас хотелось бы попытаться заглянуть в истоки ее творчества. Вернуться к тем родникам, что щедро питали на протяжении всей жизни поэзию Натальи Буровой.

Как начинается знакомство с поэтом? Обычно, с его стихов. И это знакомство не явилось исключением…

Сборник назывался «Семиречье» («Советский писатель», Москва, 1965 г.).

В аннотации было сказано коротко, суховато, но точно (об этом я, конечно, узнал позже):

«Семиречье» — первая книга стихов Натальи Буровой. За плечами автора этого сборника — немалый жизненный опыт, работа на самых, казалось бы, прозаических должностях: статистик, инспектор по кадрам, чертежница, технический секретарь в различного рода учреждениях. Поэтесса много ездила с геологическими партиями по степям и пустыням Средней Азии, к истокам горных рек, где и сложила свои первые стихи.

…Ее своеобразная лирика, женственная и одновременно строгая, посвящена Семиречью, родине мужественных и выносливых людей. Серьезность раздумий о жизни, яркость красок, достоверность пережитого придают стихам Н. Буровой подлинную взволнованность и свежесть».

…В середине шестидесятых годов в Ташкентском клубе железнодорожников существовало литературное объединение «Сигнал». Руководил им на общественных началах поэт Виталий Качаев. Большой энтузиаст своего дела, одержимый открытием новых талантов.

В то время я работал токарем на паровозовагоноремонтном заводе имени Октябрьской революции (в тех самых знаменитых железнодорожных мастерских, откуда начался Великий Октябрь в Ташкенте) и учился в вечерней школе рабочей молодежи. Был буквально одержим стихами. И находил время два раза в месяц посещать эти бурные, часто сумбурные, но всегда захватывающие интересные семинары.

Здесь собирались люди самых различных возрастов и профессий: рабочие, инженеры, учителя, геологи, студенты, комсомольские работники. Скрупулезно обсуждали стихи товарищей.

Заглядывая наперед, скажу: большинство, как и бывает в жизни, «отсеялись». Но в одном я уверен — все мы навсегда сохранили любовь к слову, к книгам. Несколько «семинаристов» остались в литературе, продолжают, в меру способностей, работать. Выпустили интересные сборники. Это поэты Виктор Ляпунов, Евгений Субботин, Рудольф Баринский.

Однако вернемся к нашим семинарам.

После одного из обсуждений, не очень удавшихся — молодой «стихотворец» представил слишком уж слабые вирши — Виталий Качаев с необидной улыбкой сказал:

— Ну что ж, товарищи, пора сделать маленькую передышку. Не все же учиться на ошибках… Я вот к чему: в Ташкенте немало даровитых литераторов, надо бы кого-нибудь пригласить поприсутствовать как бы в настоящей творческой лаборатории.

К нам уже жаловали именитые гости: Герой Советского Союза, ташкентский писатель, а ныне первый секретарь правления Союза писателей СССР В. В. Карпов, Б. С. Пармузин, поэтесса Н. И. Татаринова. Эти встречи были небесполезны, запали в память.

Кого же мы еще упустили?

— Давайте пригласим Наталью Бурову, — сказал я.

— Хорошая идея, — поддержал руководитель семинара. Он тоже уже был знаком с ее стихами.

— Но где же взять адрес?

— В Союзе писателей. Эта функция ложится на тебя. Итак, тема следующего нашего семинара: «Встреча с поэтом», — заключил Виталий Сергеевич.

…Наталья Павловна сначала недоверчиво, как-то даже растерянно встретила посланца начинающих. Но, когда узнала, что к чему, провела в свой кабинет. Небольшую комнатку, окном выходящую в сад. Все здесь было до крайности просто. Письменный стол. Два стула. По левую руку книжный шкаф. Ничего лишнего.

Наталья Павловна подробно расспросила, кто я и откуда.

— Значит, студийцы хотят организовать со мной встречу? — она заметно разволновалась. Попросив почему-то