взял, – самодовольно сказал полковник. – Ты думал, кто такой Колин Элвис? Наш представитель. Машину откопали где-то в запасниках. Компенсацию и премию за выполнение боевой задачи я уже перевел на ваш счет.

– Ничего пока не было, – возразила Мэри.

Полковник едва не опрокинул стул:

– Как – не было? Я сам отправлял деньги! Не волнуйтесь, разберусь. Не проблема, – добавил он, присаживаясь обратно.

– Пит работает на вас? – растерянно спросил я.

– Лет двадцать как, – снисходительно сказал полковник. – Джек, подлечишься – надень парадную форму и сгоняй в Бостон. Отвези миссис Маргарет Левинсон весточку о смерти мужа. Адрес я тебе напишу.

– Папа! Тебе не кажется, что когда похоронку вдове вручает… виновник… – Мэри запнулась и покраснела, прижав руку ко рту.

– Давай уж прямо, – продолжил я. – Когда похоронку вдове вручает убийца ее супруга – это немного бестактно. Верно, полковник?

– Я не это хотела сказать! – Мэри сжалась в кресле под взглядом отца.

– Вам необязательно ей докладывать обо всем. Отвезете бумагу, скажете – погиб при выполнении ответственного задания. А пока до свидания. И помните: эту миссию я доверяю только вам.

Полковник встал и вышел в коридор, не закрыв за собой дверь.

Едва я выздоровел, мы с Мэри купили билеты на поезд и приехали в Бостон. Миссис Левинсон жила в пригороде, в маленьком одноэтажном домике с палисадником. Я поднялся по лестнице и нажал на кнопку звонка.

Дверь приоткрылась. Хрупкая женщина внимательно посмотрела на мои погоны и выпалила:

– Я не хочу иметь никаких дел с ВВС, капитан!

Я успел сунуть между створкой и косяком ногу.

– Что вы себе позволяете? – возмутилась женщина. – Я вызову полицию!

– Прошу прощения. Мы насчет вашего мужа – Филиппа Левинсона.

Дверь широко распахнулась. Глаза Миссис Левинсон странно блеснули:

– Что с ним? – выдохнула она.

– Сожалею. Он погиб, выполняя боевое задание.

Я протянул официальную бумагу. Миссис Левинсон пригласила нас в дом.

В памяти промелькнули события двухнедельной давности. Я в ужасе отступил и едва не свалился со ступеней. Мэри прошептала:

– Ей нужна поддержка. Давай зайдем.

Женская солидарность… Я вздохнул и, взяв жену за руку, прошел в маленькую чистую гостиную. Стены были увешаны фотографиями миссис Левинсон. Вот она, счастливая и юная, загорает на пляже. Вот улыбается в кабине планера, прицепленного к самолету. Вот обнимает за плечо пожилого мужчину с выжженным дотла взглядом солдата. Ее отец?

Миссис Левинсон разлила в чашки кофе.

– Я давно не живу с Филиппом, – начала она, помешивая сахар. – Он ушел от меня несколько лет назад… вернее, я сама его выгнала. Я так и не смогла простить ему то, что он сделал.

– Не стоит посыпать солью рану, миссис Левинсон. К тому же свежую, – попытался возразить я, несмотря на то, то мне хотелось провалиться куда-нибудь в подвал.

– Зовите меня Маргарет. И, пожалуйста, выслушайте меня до конца. Мой отец, ветеран Вьетнама, был неизлечимо болен – рак в последней стадии. Ему оставалось жить… может, год. К сожалению, страховка покрывала лишь часть расходов. Фил безропотно платил за его лечение.

Маргарет отпила глоток и немного помолчала, видимо, собираясь с мыслями.

– Фил вернулся из Тортуганы… не такой, как раньше. В нем что-то сломалось. Нет, он мне никогда не изменял, не бил. Мы по-прежнему любили друг друга, но его милая улыбка наивного мальчика стала…

– Акульей? – выпалил я и прикусил язык. Мэри едва не пробила меня взглядом.

– Верно. Наверное, вы с ним встречались? Впрочем, это неважно. Как-то мы навещали отца в больнице и по телевизору показывали сюжет про события в Тортугане. В небо поднимались самолеты, сыпались бомбы. Фил и папа поссорились. Отец назвал Фила грязным убийцей, попытался ударить его. Тогда Фил вытащил из кармана пачку фотографий…

Маргарет запнулась, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Наконец, она снова овладела собой:

– На снимках были результаты его… работы. Разрушенные здания, потопленные катера. Разбитые грузовики. У меня до сих пор перед глазами разорванный снарядами автобус. Ярко-желтый на сером асфальте… Вместо крыши – рваный металл. И пестрые мешки вокруг… Это люди, понимаете? Убитые люди!

– Понимаю, – прошептал я, вспомнив потопленный мной теплоход и тела, качающиеся на волнах. Мне хотелось вскочить и бежать прочь из этой чистенькой комнаты с накрахмаленными занавесками на окнах. А Маргарет продолжала изощренную пытку:

– Фил улыбнулся и заявил моему папе, что своими смертями несчастные оплачивают его жалкое существование. И если у него еще осталась совесть, то пусть он сдохнет и побыстрее! Утром отца нашли мертвым. Он покончил с собой – обмотал вокруг шеи шнурок от ботинка и задушил себя. Фил отнял у моего папы последние месяцы жизни…

Я изгрыз все свои ногти. Мэри сидела совершенно спокойно, с абсолютно невозмутимым лицом. Но я-то знал, что творится в ее душе.

Неожиданно Маргарет улыбнулась, показав мелкие ровные зубы. Я вдруг понял, что стены этого дома не слышали смех со времени смерти хозяина.

– Простите меня. Я совсем вас нагрузила. Хочу вам кое-что показать. Может, получится немного поднять вам настроение? Раз вы летчик, вас это заинтересует. Вы на машине?

– К сожалению, нет, – откликнулась Мэри.

– Придется мне о вас позаботиться.

Маргарет отвезла нас к небольшому аэродрому на окраине города. Старый «Шевроле» остановился у ангара возле самой границы летного поля. Вряд ли в маленьком здании мог разместиться даже тактический бомбардировщик. Что там говорить о лайнере.

Маргарет достала из сумочки ключ. Щелкнул замок, миссис Левинсон приоткрыла створку и пригласила нас:

– Посмотрите сюда!

Высокое крыло на подкосах, острый нос, трехколесное неубирающееся шасси – даже несмотря на укутавшие машину брезентовые чехлы я тут же узнал «Сессну Скайлейн».

– Родители Фила подарили нам на свадьбу самолет. Я же сама была планеристкой и летчицей. Когда Фил… ушел, он оставил мне все. Он же был добрый, правда? Не чудовище?! – выкрикнула Маргарет.

Она провела пальцами по гладкой обшивке:

– А теперь я его продаю. В хосписе мало платят, я и так задолжала за аренду ангара. Машина почти новая, летала немного…

– Это плохо, – нахмурилась Мэри. – Самолеты умирают на земле.

– Я его законсервировала, – возразила Маргарет. – Ангар отапливается, воздух сухой.

– Джек! Быстро! – жена указала на стремянку в углу. Я принес лестницу.

Мэри открыла капот мотора и забормотала:

– Инжекторный Лайкоминг, двести тридцать лошадей… Все в консервационной смазке, топлива нет. Самолет, похоже, последней модификации.

– Только приборы стрелочные. Не как сейчас – два дисплея с цифрами, – в унисон ей ответила Маргарет.

За полчаса Мэри, ловкая, как обезьянка, облазила машину от шасси до стабилизатора. На белоснежной блузке появились несколько темных пятен.

– Вроде все в порядке, –