— Ты чего здесь делал?? — зашипел Гвар, покрывшись красными пятнами и выставив перед собой кулаки. — Ты сорвал бутон, сучонок??

Я на миг замешкался, стараясь понять, о каком бутоне шла речь, а когда сообразил — расхохотался. Мой смех разъярил парня ещё сильнее. Теперь он был полностью уверен, что именно мне достался главный «приз», за которым, судя по рассказам Есении, охотилась значительная часть половозрелого мужского населения деревни.

Гвар по-богатырски замахнулся и попытался ударить меня в лицо, но не сумел. Я скрутил корпус, пропуская кулак над головой, и когда беспощадная инерция увлекла неумелого бойца вперёд, просто слегка подкорректировал траекторию его движения. Конечной точкой маршрута стал невысокий заборчик, в который Гвар влетел носом и лбом. Крепкие доски гулко задрожали, знаменуя окончание схватки.

От удара парнишка присел на корточки и глядел на меня безумными, ошалевшими глазами. Из его носа лилась кровь, стекавшая на подбородок алыми струйками.

Я посмотрел по сторонам — «улица» была совершенно пуста. Ни крестьян, ни детворы, ни даже домашних животных — ни одного свидетеля.

— Значит так, — я вытянул из петли топор, — ты мне надоел.

— И что ты сделаешь? — Гвар пытался храбриться, но дрожащие губы выдавали его с головой. — Убьёшь меня? Так тебя за это всей деревней на части рвать будут!

— Зачем убивать? Хольд мне показал одну точку на черепе… Если по ней ударить как следует, то человек останется жив, но перестанет отличаться от собаки — говорить не сможет и будет только жалобно поскуливать…

Разумеется, я врал самым наглым образом, но Гвар был обязан зацепиться за эту ложь — она разом объясняла все те странности, которые преследовали бедолагу со вчерашнего дня. Почему я дважды его победил? Ясное дело — это колдун Хольд научил меня каким-то особенным секретикам. Почему Есения, как он думал, ответила мне взаимностью? Тут ещё проще — Хольд помог её зачаровать каким-нибудь любовным эликсиром. С этим знанием в жизнь Гвара возвращалась гармония и надежда, так что он просто не мог мне не поверить. А поверив, не мог не испугаться.

— В-в-в-рёшь… — пробормотал Гвар, пытаясь отползти от меня подальше.

— Ну, давай проверим. Мне и самому интересно, получится или нет.

— Не подходи!

Он кое-как поднялся на ноги, однако убежать не успел. Я схватил его за волосы и рванул назад, повалив на землю. Парнишка пару раз дёрнулся, но потом затих, когда перед его глазами замаячило каменное топорище.

— Не надо! — завопил Гвар. — Не хочу как собака! Лучше просто убей!

— Ты же сам сказал, что меня деревенские за тебя порвут, поэтому, извини, но других вариантов нет. К тому же, есть ведь и плюсы. Никаких забот, никаких хлопот, никаких тревог… Разве собакам плохо живётся?

Я поднял топор и кровожадно улыбнулся, нагоняя дополнительной жути. Гвар натурально завыл, словно и правда стал превращаться в пса.

— Стой! Не надо! Я к тебе больше близко не подойду, клянусь! Чтоб мне в Гиблом лесу сгинуть, если вру!

Я замер в притворной задумчивости, хотя на самом деле у меня не было планов калечить пацана. Да и нельзя гарантированно превратить человека в овощ — не ударом по голове, по крайней мере. Даже просто вырубить кого-нибудь — это уже большая проблема. Чуть-чуть переборщил, и привет, вместо бессознательного, но живого тела — хладный труп.

— Клянёшься, значит? — спросил я.

— Да! Клянусь! За сто шагов тебя обходить буду!

— И сестричек моих?

— И сестёр, и отшельника, и дом ваш прокл… — тут он на мгновение сбился. — И дом ваш тоже обходить буду, и демона больше не потревожу!

— Какого ещё демона? — не понял я.

— Того, который ваш дом охраняет, — быстро ответил Гвар. — Вчера, когда мы тебя искали, он нас сперва матом обложил, а потом как напрыгнул из темноты… Глаз Альбу подбил, а меня по затылку лапой огрел! Чудом живыми ушли!

Похоже, Фольки вчера произвёл на деревенскую шпану неизгладимое впечатление. Что же, вложенные в него инвестиции отбились буквально сразу — теперь к дому Хольда точно никто и никогда не сунется.

— Да, — согласился я. — Это вам крупно повезло. Обычно наш демон никого не отпускает… В общем, учти, если я тебя ещё раз поблизости увижу, то ты будешь сильно жалеть, что демон не сожрал тебя прошлой ночью. Всё понял?

Гвар кивнул. Лежащий в пыли с разбитым носом, он выглядел настолько жалко, что я не смог сдержаться и сказал:

— Не трогал я Есению, так что «бутон» на месте, не переживай.

Кто бы знал, какого труда мне стоило вновь не расхохотаться…

Услышав эти слова, Гвар расцвёл. Губы растянулись в блаженной улыбке, и даже кровь, кажется, перестала идти — вот она целебная сила любви.

Я ещё пару мгновений посмотрел на влюблённого пацана, а потом быстро зашагал в сторону лагеря ветеранов. Думаю, начать поиски сбруи разумнее всего именно там. Да и других вопросов у меня к ним накопилось достаточно — можно одним махом разобраться с несколькими делами.

Дорога не заняла много времени — уже через четверть часа я подошёл к воротам лагеря, у которых скучал сонный часовой. Большой прямоугольный щит служил для него удобной опорой.

Вообще, подход этих парней внушал уважение. Насколько я понял, ветераны появились здесь не так давно, но за короткое время успели не только отстроить довольно серьёзное укрепление, но и организовать караульную службу. Бывшие легионеры, даже выйдя на «пенсию», не забыли о дисциплине — это говорило о высокой выучке.

— Чего тебе, малец? — зевнув во весь рот, спросил часовой.

— Ищу кое-кого, — ответил я, пропустив «мальца» мимо ушей.

— И кого же?

— Имени не знаю, но могу описать внешность: черноволосый, в коричневой тунике, на щеке шрам.

— У нас полцентурии таких, — усмехнулся легионер. — Давай-ка поконкретнее.

— Он вчера вечером был в деревне.

— У нас полцентурии вчера вечером там было!

Судя по смешливым искрам в глазах, часовой морочил мне голову. То ли хотел так скрасить скуку, то ли просто развлекался от безделья, не знаю… Но вот что мне известно точно — злиться не имеет смысла, это никак не поможет мне попасть в лагерь быстрее.

— Есть ещё одна примета, — усмехнулся я. — Он ржёт так, что мужики в пяти шагах от него лысеют, а у женщин случаются преждевременные роды и это притом, что они даже не были беременны… Хотя погоди, сейчас ты, наверное, скажешь, что у вас полцентурии таких?

— Нет, — захохотал часовой, — такой у нас только Гийом — декан первого контуберния.

Судя по размеру лагеря, центурия — это что-то вроде нашей роты, а контуберний, наверное, отделение или взвод.

— Весёлый ты, малец, — сообщил часовой и стукнул пяткой по воротам, которые сразу открылись. — Иди между палатками до центра, там увидишь несколько повозок… Где-то возле них будет Гийом.