– Зачем? Ты знаешь много случаев, когда у тебя случались провалы в памяти?

А ведь точно, мы говорили с Ником. И это дурацкое чувство дежавю все утро, над которым я постоянно ломала голову. И стопудово я никогда не ела колбасу столь варварским образом. Я за каждую крошку в неположенном месте готова рвать и метать. Особенно если это Ворошилов лопал мои бутерброды на моем диване. А тут…

– Он… Зачем он это сделал? – Подозреваю, та ароматерапия была «с сюрпризом». – Он совсем конченый?

– Я бы не стал говорить столь категорично, – заметил Никита осторожно. Он поставил золотой пакет на стол и сложил пальцы в замок. – У него свое понятие, что такое хорошо и что такое плохо.

– Я думала, это ваша общая фишка, – парировала я, демонстративно отставляя какао в сторону.

Глупо, конечно, я покупала напиток сама, и Никита просто не мог туда что-то подмешать. Но, похоже, с Ворошиловыми вообще расслабляться нельзя.

– Я уже говорил. Я не пытаюсь хвастаться или выставлять себя в лучшем свете. Просто проясняю некоторые моменты. Для себя в том числе. Ты нравишься моему брату.

– И поэтому он решил меня опоить?! – возмутилась я в полный голос, пусть мне и польстила новость.

– Нет, конечно нет. Подозреваю, что в этом просто проявилось его понимание «хорошо». Очевидно, он думает, что он тебе действительно нравится, однако ты слишком скована этим своим «не дам до шестнадцатого свидания», поэтому было бы хорошо, с его точки зрения, помочь тебе немного расслабиться.

Зашибись!

Других слов нет.

– Отсюда у меня вопрос, – Никита нахмурился и поджал губы. – Он действительно тебе нравится?

– Что?! – Кажется, я покраснела. – Нет! Конечно нет! Это же…

– Боже, он тебе нравится!

Никита отодвинулся от стола, откинулся на спинку стула.

– Слушай, какая разница, что мне нравится? Или кто? – пожала я плечами и подалась вперед.

Влюбиться в Максима Ворошилова – непозволительная роскошь. И глупость. Эта ошибка может стать для меня самой непростительной в моей жизни, если она случится.

– Я же не переспала с ним, – уточнила я, вспомнив интересный момент вчерашнего вечера.

Аргумент, конечно, так себе. Но все-таки.

– Это делает весь спор бессмысленным, – возразил Никита, становясь мрачнее тучи. – А значит…

– Ничего это не значит, – огрызнулась я.

И чего это я так цепляюсь за продолжение банкета? Наверное, это все еще отголоски моего вчерашнего расслабления.

– И что, есть хоть какой-то шанс мне победить?

– Шутишь?! – воскликнула я. – Твой братец вчера меня довел до неадекватного состояния, чтобы затащить в постель. И все это, как ты говоришь, ради благих намерений! Да ты только что стал лидером гонки!

– Заканчивай это, – отрезал Ворошилов сдержанно. – Серьезно. Вся эта история превращается в какой-то дикий балаган.

– Напомнить, что не я это начала?

Вот теперь я расстроена. Чувствую себя опустошенной. Словно только что лишилась чего-то важного и интересного в своей жизни.

Неделя, конечно, выдалась безумная. Но в ней было столько всего, столько эмоций! Я не готова с ними расставаться.

– Предлагаю альтернативный вариант, – немного подумав, произнес Никита, – который устроит нас троих.

– Вообще, это самонадеянное заявление, учитывая, что третья сторона не присутствует на переговорах, – ответила я скептически.

– Ему и не надо присутствовать. Я знаю своего брата. Ты ему точно нравишься. Он не заступался передо мной ни за одну из работающих у нас девушек, которыми увлекался.

– Ты хотел сказать, с которыми он спал, а ты их после этого увольнял? – уточнила я ехидно.

Не получается не язвить, когда я общаюсь со старшим Ворошиловым.

– Я старался выразиться мягче.

– И какое это имеет значение? Если бы я действительно нравилась Максиму, он бы перестал врать. И вы бы уже отменили этот чертов спор.

Скрестила руки на груди, откидываясь на спинку стула. Все равно мне было сложно поверить, что в действиях Максима было хоть что-то искреннее.

– А он должен? А если он думает, что у вас все взаимно и он ничем не рискует? – парировал Ник. – Давай так. Продолжайте встречаться. Делайте что хотите. Кроме секса. Вспыхнет любовь, все сложится – я с радостью произнесу самый охрененный тост на вашей свадьбе и готов быть крестным у ваших милых пухлощеких детишек.

Так, а что это за камень в огород моей внешности? Или это привет Максу?

– Я даже готов сливать эксклюзивные новости, если тебе это как-то поможет, – добавил Никита. – Одно условие – никакого секса. Пока я сам не подведу Макса к тому, чтобы мы аннулировали ставку. Вы счастливы. Я счастлив. Все счастливы.

– Меньше всего я верю в то, что ты будешь счастлив выступать в роли свахи.

– Если это сбережет мои деньги? И ты сомневаешься? – Ворошилов поднял одну бровь.

Ах да, что за дурацкий вопрос? Деньги! Это же самое главное.

– Дуришь ты меня, Никитка, – с сомнением покачала я головой, боясь, что не улавливаю подвоха.

Я нравлюсь Максиму. Никита будет выступать в роли сводника. Фантастика какая-то.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что все это нелогично, – резюмировала я. – Что, если все действительно пойдет хорошо и мы все-таки переспим?

– Чтобы этого не случилось, у меня имеется второй подарок. – Ник придвинул золотой пакет ко мне поближе. – Думал, конечно, повод будет несколько иной. Но так удачно все совпало…

Я заглянула внутрь. И залилась краской.

Этот гений купил мне вибратор.

– Ты совсем придурок?

– Я осторожный человек. А это… средство реализации сексуального напряжения, которое удержит меня на моей строчке «Форбс».

– Нет, ты точно придурок!

Я опустила голову на стол, пряча горящее смущением лицо от его глаз.

– И все же ты согласна на такой вариант разрешения конфликта?

– А кто тебе вообще сказал, что я хочу настоящих отношений с Максимом?

– Ты можешь не хотеть, – согласился Никита. – Так мне было бы намного спокойнее. Это, кстати, получится настоящая месть – влюбить в себя человека, а потом растоптать его сердце.

Проницательность Волка отозвалась в душе уколом тревоги. А ведь я действительно думала над таким вариантом.

– А как же ты? Получается, Максим будет страдать…

– Или будет счастлив, – уточнил новоявленный Купидон.

– А ты?

– А что я?

– Значит, Макс будет впахивать на отношения. Я буду впахивать и выкручиваться перед ним. А ты в это время – просто прохлаждаться?