Шрифт:
Закладка:
Первым взялся за это капитан Карибский, который сам лег за пулемет. Его примеру последовали лейтенанты Еганов, Беляев, Гарагуля.
Командир взвода связи лейтенант Знаменский в паре с рядовым Гамразом открыли огонь из противотанкового ружья. Прицельный огонь сорокапятки Рыжкова в сочетании с автоматным огнем сломили сопротивление противника у входа в бункер. Вскоре огонь был перенесен на амбразуры и двери самого убежища. Несколько бойцов лейтенанта Пескова забросали гранатами бойницы и двери бункера. Наконец, отважные воины ворвались внутрь бункера и завязали бой в подземных лабиринтах… К утру 2 мая нашим частям удалось полностью овладеть имперской канцелярией и ее подземными сооружениями.
Давая высокую оценку подвигу наших воинов, маршал Жуков писал в своей книге воспоминаний: «Каждый шаг, каждый кусок земли, каждый камень здесь яснее всяких слов говорили, что на подступах к имперской канцелярии и рейхстагу, в самих этих зданиях борьба шла не на жизнь, а на смерть».
Через всю войну…
Ранним утром 2 мая в районе рейхсканцелярии бой затихал. Только со стороны Тиргартена и Бранденбургских ворот все еще доносились отдельные выстрелы и короткие автоматные очереди. Артиллерийского и минометного огня здесь уже не вели. На крыше гитлеровского логова в горячих лучах майского солнца реяло алое знамя.
Антонов коротко доложил обстановку и представил мне майора Никулину. От всей души я поблагодарил эту героическую женщину за славный ратный подвиг.
Вслед за тем комдив попросил решить вопрос о назначении коменданта имперской канцелярии и предложил кандидатуру своего заместителя полковника Василия Емельяновича Шевцова.
Через несколько часов мы приступили к осмотру имперской канцелярии с ее подземными убежищами и садом. В здание вошли через центральный вход. Над ним висел государственный герб фашистской Германии — орел со свастикой в лапах.
Гумеров туг же сказал комбату Шаповалову:
— Распорядитесь, чтобы немедленно убрали этого стервятника.
Через главный вход мы прошли в просторный вестибюль. Из него длинная анфилада мрачных комнат привела нас в круглый зал. Высокие украшенные бронзой двери вели из зала в кабинет Гитлера, представляющий собой огромное помещение. В конце кабинета стоял большой письменный стол, а в углу — на подставке из полированного дерева — громадный глобус.
Когда-то, чтобы подчеркнуть величие и незыблемость «тысячелетнего» рейха, все эти помещения были обставлены с истинно прусской помпезностью. Теперь от былого блеска не осталось и следа. Всюду царил хаос. Поломанная мебель, выбитые стекла, висящие клочьями некогда дорогие гобелены, осколки стекла и фарфора на полу, а между ними целая россыпь неиспользованных железных крестов…
Полуподвальное помещение встретило нас зловонием. Здесь находился госпиталь для раненых защитников «Цитадели». В нем собралось значительное количество офицеров и генералов, судя по всему, давно уже лишенных не только медицинского, но и вообще какого бы то ни было ухода. Полковник Антонов тут же распорядился оказать раненым необходимую медицинскую помощь и накормить их.
Во дворе имперской канцелярии толпилось множество бойцов из самых различных частей и соединений. Здесь были люди из 32-го корпуса и гости из 8-й гвардейской армии. Они приходили поодиночке и группами, чтобы посмотреть на развалины последнего бастиона фашизма. Комендант здания полковник Шевцов обратился ко мне с просьбой дать распоряжение оцепить имперскую канцелярию, чтобы не пускать туда многочисленные делегации различных частей и соединений. Он хотел сохранить все в «естественном виде» до прибытия высшего начальства. Но я возразил ему:
— Каждый солдат жил мечтою дойти до Берлина, покарать Гитлера и прикончить фашизм. Бойцы совершали подвиги и теперь стремятся побывать в этом месте. Как же мы с вами, Василий Емельянович, можем запретить им это?
Шевцов смутился и ответил:
— Слушаюсь, товарищ генерал!
Перед тем как сесть в «виллис», я еще раз взглянул на крышу рейхсканцелярии. Гам было установлено не менее полутора десятков красных полотнищ. Среди них я с большим волнением отметил маленький кумачевый треугольник пионерского галстука.
Из книги И. Рослого «Выстоять и победить*.
А. БАБЕНКО,
майор запаса, быв. заместитель редактора газеты «Советский боец» 5-й ударной армии
«ДОМОЙ ЧЕРЕЗ РЕЙХСТАГ…»
В результате летнего наступления 1944 года войска Красной Армии продвинулись на центральном участке от Западной Двины и верховьев Днепра более чем на 600 километров и заняли оборону от устья Немана, по восточной границе Пруссии, берегам Бобра, Нарева, Вислы и дальше на юг и юго-запад.
Отдельные наши соединения форсировали Вислу и захватили на ее левом берегу севернее и южнее Варшавы несколько плацдармов: Пултусский, Магнушевский, Радомский и самый крупный — Сандомирский.
Немецко-фашистское командование всеми силами и средствами пыталось восстановить положение, по нескольку раз в день бросало пехоту, танки, артиллерию и авиацию в ожесточенные контратаки. Но все безуспешно, и заречные плацдармы были не только сохранены советскими войсками, но и значительно улучшены. Один из них — Магнушевский — явился исходным пунктом для дальнейшего наступления 5-й ударной армии: командующим 1-м Белорусским фронтом Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым был разработан и утвержден план сосредоточения здесь частей армии.
В ночь на 28 декабря 1944 года начался переход всех войск с правого берега Вислы на левый. Переброска живой силы и техники происходила в условиях исключительно тщательной маскировки. Батальоны и полки из разных мест подходили к реке только по ночам, а в дневное время укрывались в густых прибрежных лесах. С началом темноты они выдвигались на переправу и в полной тишине выходили на левый берег, где каждое подразделение встречали офицеры, ранее побывавшие на рекогносцировке, и так же бесшумно занимали отведенные им позиции. Ни вспышки спички, ни огонька папиросы, никаких возгласов — все эти требования выполнялись безукоризненно.
Благодаря высокому воинскому мастерству и организаторским способностям наших командиров удалось скрытно от противника сосредоточить в полосе 16 километров по фронту и 10 километров в глубину крупные войсковые соединения на заранее намеченных рубежах. К тому времени во всех ротах, батареях и других подразделениях были созданы партийные и комсомольские организации. Широко развернутая партийно-политическая работа была направлена на воспитание у каждого бойца наступательного порыва, храбрости, отваги, умения метко бить немецко-фашистских захватчиков. Бывалые воины передавали свой богатый опыт новому пополнению, в числе которого было значительное количество недавно призванных из освобожденных районов Советской Молдавии.
Планом наступления для войск 5-й ударной армии, под командованием генерал-лейтенанта Н. Э. Берзарина, находившихся в центре боевого порядка фронта, определялась четкая задача: прорвать мощную оборону
