Однако физическое отсутствие – это не единственная форма родительского пренебрежения. Иногда родители не удовлетворяют базовые потребности ребенка, не обеспечивают достаточный контроль или необходимую дисциплину. В других семьях ребенок чувствует, что он как человек родителей не интересует.

Примером могут послужить детские воспоминания Крейга. Они с отцом постоянно ссорились из-за всего – от компьютерных игр до его друзей и того, что он употреблял алкоголь, но чаще всего предметом конфликта была учеба.

Отец решил, что тем летом я просто трачу время впустую. И он такой: ты будешь заниматься по четыре часа в день или я вышвырну тебя из дома. Я сказал, что это просто смешно, ведь сейчас лето и мне нечего учить. А он ответил: «Ничего, я найду, что тебе учить». И я: «Это сумасшествие какое-то».

Пытаясь понять, в чем была причина этого конфликта, Крейг рассуждает:

Я думаю, моих родителей гораздо больше волновало, как я учился, а не то, как я жил. В других семьях, наверное, интересовались и тем и другим. Но мне редко задавали вопросы типа «Как там твоя девушка?», или «Тебе нравится в этой школе?», или «Какие у тебя хобби?», или «Может, вашей спортивной команде нужно что-то купить?». Они всегда спрашивали: «Ты наберешь высший балл по математике? А по естественным наукам? Все предметы нормально сдал?»

Учеба стала источником конфликта, потому что родители игнорировали все остальные потребности Крейга. Хотя они уделяли внимание его оценкам, остальные стороны его жизни не имели для них значения, и сам он как личность их тоже не интересовал. Крейгу отчаянно не хватало общения с родителями, и в результате он полностью погрузился в компьютерные игры – занятие, которым можно заниматься в одиночестве. Компьютерным играм свойственно возбуждение и соревновательный дух, поэтому логично, что от них Крейг скоро перешел к играм азартным.

Тед в детстве столкнулся с похожей ситуацией. Родители записали его в школу для одаренных детей, где ему было одиноко и некомфортно. Тем не менее они настаивали, чтобы он продолжал учиться в этой школе, и у него сложилось впечатление, что им неважно, счастлив он или нет: «Считалось, что я получаю хорошее образование, я входил в верхние 5 % нашего города. Вот что было важно… какая разница, что я там чувствовал или думал».

В других случаях родители были настолько заинтересованы в спортивных победах ребенка, что он чувствовал себя несчастным и брошенным. Например, Макс вспоминает, как его отец внушал ему мысль, что «победа или поражение зависит только от него». Наказание (отмена ужина) еще больше усиливало чувство, что он должен выиграть любой ценой:

Однажды, когда мы ходили на плавание, отец сказал мне, что если я не выиграю, то он будет очень недоволен. И соревнования по плаванию – это не как хоккей, где только от тебя зависит, выиграешь ты или проиграешь. Вся семья очень переживала. Я помню, мы планировали тогда пойти в «Джентльмен Джим» [ресторан], и он сказал: «Никуда мы не идем», и мы не пошли, потому что не выиграли.

Многие участники вспоминают, что в детстве они должны были соответствовать нереалистичным ожиданиям. Однако то, чего хотели от них родители, не совпадало с их собственными целями, возможностями и потребностями. В семье возникал эмоциональный разрыв. Во взрослой жизни такие дети не могут создавать позитивные и стабильные отношения, а некоторые из них стараются преодолеть одиночество и скуку с помощью азартных игр. Им кажется, что вся юность была потрачена на попытки вести себя хорошо и выполнять требования родителей относительно учебы или занятий спортом.

В этом смысле их чувства перекликаются с тем, что ощущают дети, которым пришлось самим заботиться о родителях или взять на себя обязанности взрослого. Речь идет о феномене парентификации, с которым столкнулись некоторые наши респонденты.

Парентификация

Когда мы представляем здоровую стабильную семью, перед нами возникает образ двух родительских фигур, любящих друг друга и своих детей. В такой семье родители стараются поддержать ребенка. Если вместо этого он подвергается насилию или пренебрежению, то очевидно, что родители не справляются со своими обязанностями. Физическая и эмоциональная боль – это полная противоположность здоровых семейных отношений. Другая форма боли возникает, когда родитель часто или надолго исчезает из жизни ребенка.

Третий вариант жестокого обращения с детьми известен как парентификация – ситуация, когда ребенок вынужден заполнить пустоту, вызванную тем, что родитель отсутствует, не выполняет свои обязанности или обращается к насилию. В своей знаменитой книге «Трущобные семьи» («Families of the Slums») Сальвадор Минухин и его соавторы сформулировали термин «ребенок-родитель», означающий ребенка, вынужденного принять на себя родительские обязанности в семье из-за сложных социально-экономических условий [Minuchin et al. 1967]. Вскоре после этого термин получил дальнейшее развитие в работах Ивана Бузормени-Надя и Джеральдин Спарк [Boszormenyi-Nagy, Spark 1973]. Тогда же был описан процесс парентификации, при котором родительская фигура ожидает от ребенка, что он возьмет родительские обязанности в семье на себя. Парентифицированные дети часто помогают зарабатывать деньги и распоряжаться семейным бюджетом, готовят еду и воспитывают младших братьев и сестер.

Для описания этого феномена существует и другой термин: реверсия ролей. Он относится к ситуации, когда ребенок ведет себя как родитель по отношению к собственным родителям и/или братьям и сестрам. Другая форма парентификации подразумевает, что взрослый относится к ребенку как к доверенному другу, приятелю или лицу, принимающему решения [Earley, Cushway 2002]. Парентифицированный ребенок часто должен заботиться о других членах семьи, в том числе и о младших братьях и сестрах. Предполагается, что он должен оказывать поддержку, давать утешение и советы всем, включая собственных родителей. В такой ситуации роли родителей и детей оказываются перевернуты: подросток (или даже маленький ребенок) должен заботиться о взрослых, то есть стать родителем для себя и для других членов семьи. Например, от него ждут, что он будет мирить отца с матерью или будет выслушивать и утешать одну из сторон конфликта.

Некоторые исследователи различают два вида парентификации: инструментальная и эмоциональная. В случае инструментальной парентификации ребенок должен готовить еду, выполнять множество обязанностей по дому и управлять семейным бюджетом. Это скорее укладывается в модель «ребенок как родитель», нежели «ребенок как приятель». С другой стороны, существует эмоциональная парентификация, когда ребенок удовлетворяет эмоциональные потребности родителей и/или братьев и сестер – если те, например, страдают от низкой самооценки. В других ситуациях ребенок вынужден выступать в роли