шёл ломал голову — что и кого он будет собирать? Я-то думал предстоит тщательная подготовка, в ходе которой меня посвятят во все нюансы и тонкости. Ан нет. Может подготовка имела место, но я к ней никакого отношения не имел. Ещё наивно волновался — вдруг просплю самый ответственный момент. Едва добрел до кровати — отрубился сном праведника. А потом, словно нажали невидимую кнопку перезагрузки сознания. Я мгновенно проснулся. Бодрым. Полным сил. Жаждущим действия. И… Абсолютно уверенным в том, куда надо идти и что делать.

Этакий биоробот. На этот раз даже мысли не особо подчинялись. Возмущение пыталось вырваться на уровень сознания, но его будто сжимали сильной рукой — запихивая на задворки. Где то там же едва различимо ощущалась паника.

Бесконечность переходов. Тайных ходов. И вот я в каком-то зале, расположенном в подвальном помещение административного здания. Высоченные потолки, колонны, всё это тянет на гордое звание храма. Впервые здесь увидел не магические плярисы, а самые обыкновенные факелы. Все стены исписаны неведомыми мне письменами. На полу знакомая до боли семиконечная звезда, с одним выступающим в отличие от прочих лучом. Точно такая как была на медальоне доставшемся мне некогда от деда.

Сразу возле пика большого луча стоит нечто типа алтаря. Возле прочих шести пиков фигуры в рясах, с покрытыми капюшонами головами и толстыми свечами в руках. Пока не зажженными. В центре пентаграммы, прямо на каменном полу, лежит Настя. На неё наброшен балахон. И тут до меня доходит, что именно наброшено. Она сама обнаженна.

Смутило не то, что её видят другие. Кто там под рясами? Мужчины, женщины? Без разницы, они воспринимались по аналогии с врачами — существами априори бесполыми, стесняться которых глупо. Но! Ей же холодно! Она и так нездорова, а тут ещё это…

Где-то глубоко вновь зашевелились сомнения, страхи. Захотелось остановить это безумие. Привести девушку в чувства. Взглянуть ей в глаза. Хотя бы проститься. А не вот так… Но не могу. Тело и разум подчинены. Это страшно. Если вот так просто можно взять под контроль любого, то последствия даже представить сложно. Если что-то пойдет не так, я этого себе не прощу.

«Не разводи панику. Она мешает. Ты дал согласие…» — внезапно прорвался откуда-то мысленный голос зачермышки. — «Без него на тебя не смогли бы воздействовать… Удачи!»

Моих сил не хватило даже на то, чтобы мысленно поблагодарить фамильяра. Интересно, прочие участники такие же подневольные? Какова их функция? И что потребуется от меня, как от хрона? Опять же Фарнелети я заинтересовал возможностью использования временного портала в будущем. Этакая разменная монета, мне бы потом не разорваться раздавая долги. А что привело сюда остальных? Или он нашел рычаги давления? Или этот обряд несет нечто большее нежели переселение души в новое тело?

«Участие в подобном обряде честь. Отобраны лучшие в своем деле…» — снова подал голос зачермышка, и только сейчас я осознал, что паника отступила, и контроль будто ослаб, мыслю свободно.

«Зачем им это?» — поинтересовался у фамильяра.

«Увеличение магического резерва и мощности потенциала… Был немощью, стал мощью. Был мощью, превратился в мегомощь! Ты чего! Это достойный бонус. Подобные ритуалы проводятся от силы раз в столетие. Принять участие честь. Не отвлекайся на глупости. Ты справишься… Удачи!» — вновь напутствовал Белка и на этот раз окончательно затих.

Собственно всё что мне стоило знать сейчас — я узнал. Почему-то сразу окончательно успокоился. Если уж Белка говорит, что всё получится, значит так тому и быть. А перспективы после проведения обряда вообще суперские открылись.

— Готовы? — произнес из-под одной из ряс показавшийся знакомым мужской голос.

Капюшоны дружно покивали. Откуда-то начал доноситься звук капели. Звонкий. Мелодичный. Гармоничный, будто симфония. Завораживающий. Этакое естественное музыкальное сопровождение. Чьи-то руки подхватив меня за плечи, направили к алтарной стойке. Выглядел алтарь как белокаменный монолитный столб полуметра в диаметре и высотой мне по грудь. В центре столешницы имелись выгравированные контуры ладоней.

— Положи руки… — послышался едва различимый шепот, и ни на мгновение не возникло сомнения куда именно.

Камень под ладонями вспыхнул ярко-бирюзовым, и в то же время в руках у «балахонов» сами собой вспыхнули фиолетовым фитили свечей. От алтаря вверх взвился слепящий голубой столб холодного пламени. Непроизвольно попытался отдернуть ладони, но они словно стали единым целым с алтарем. Сейчас ничто не казалось интересным или удивительным. Страха тоже больше не было. Я смотрел на Настю. Прощаясь. Отпуская. Искренне надеясь, что не навсегда. А девушка тем временем села. Безучастная к происходящему. Явно находясь в глубоком трансе.

Послышался речитатив. Слова не знакомы, и знакомы одновременно. Как тогда, когда внезапно стали понятны символы в книге на чердаке дедова дома. Я не мог вычленить отдельные слова, или сформулировать фразу на этом языке, но улавливал смысл.

Контуры семиугольника замерцали бирюзовым, от них стал медленно подниматься то ли дымок, то ли туман. Часть устремилась вверх, образуя плотную завесу, часть стелилась, постепенно заполняя внутреннее пространство. Скрывая лежащую в центре фигуры девушку. Чуть раньше я бы запаниковал. Сейчас это казалось правильным. Необходимым элементом обряда.

Речитатив перешел в напев, к одному голосу добавились другие, звуки капели стали звонче, аккомпанируя пению. Поднимающаяся дымка стала мерцать разными оттенками, становилась плотнее, насыщеннее. Освещение вокруг приглушилось, сменившись почти непроглядной тьмой. Та часть Настиного тела, что ещё виднелась, смазывается, теряя четкость очертаний, будто тает, растворяется в пространстве. Я всматривался до рези в глазах в нечеткие контуры. Голова начала кружиться.

В какой-то момент песнопение оборвалось. Что-то тренькнуло. Будто струна лопнула. Повисла тишина. Несколько ударов сердца я не мог поверить в то, что все позади. И вдруг, словно подтверждая моё предположение раздался голос Фарнелети:

— Благодарю всех за участие! Обряд прошёл успешно… Мальчик исчерпал резерв. Определите его в лекарское отделение до полного восстановления. Его дар слишком ценен, чтобы позволить ему выгореть…

Практически погасшие прежде факелы, тем временем, вспыхнули, озаряя помещение. Туманность развеялась. Центр фигуры оказался пуст. Этот факт, как бы окончательно донес смысл свершившегося. Окружающее пространство поплыло перед глазами, и мир потух.

В лекарской меня продержали ни много ни мало десять дней. Из них четверо суток провел в забытье. Как оказалось обряд высосал из моего не привыкшего к каким-либо нагрузкам магический резерв до нуля, и неплохо урвал энергии за счет жизненных сил.

Фарнелети убеждал, что всё прошло отлично. Белка это подтверждал. Джастин и Родни как оказалось всё свободное время проводили в палате, и даже умудрились подружиться несмотря