причем и при этом новом производстве не ведется никакой речи о необходимости пострижения в монашество. Правда, что указанные кандидаты в высшую иерархию получают предварительное звание архимандрита за ревностное прохождение возлагаемых на них обязанностей, но это ни более ни менее, как почетное титло, вовне выражаемое правом ношения за богослужением палицы и наметки на камилавке» (Дмитриевский // Труды Киевской Духовной академии. 1891. Т. III. С. 136–141). Отсюда видно, что автор не считает греческую высшую иерархию принадлежащей к монашескому званию.

Вышеприведенные сведения и суждения проф. Дмитриевского вызвали опровержение со стороны другого автора, к сожалению, скрывшего свое имя и выдающего себя за непосредственного личного наблюдателя церковной жизни Востока нашего времени[11]. Этот аноним прежде всего, вопреки сообщениям г-на Дмитриевского, не находит ничего или очень мало отрадного в богослужебной стороне теперешней Греческой церкви. Он находит, что богослужебная практика Востока не может представлять ничего поучительного для нас. В подтверждение своего воззрения аноним приводит следующие доказательства, служащие не в похвалу греческих церковных обычаев и практики. «В отверстые царские двери входят во время богослужения и миряне, даже с покрытой головой, потому что многие стоят в церкви в фесках и шляпах. Или, представьте, — говорит аноним, — архиерея, делающего отпуст после литургии со св. крестом, и в случае присутствия какой-нибудь знатной особы, возглашающего по отпусте, подняв крест в правой руке, к народу: «Такому-то Ζήτω» (соответствующее русскому «ура»), и вся церковь кричит: «Ζήτω». — Перемены, производимые в типиконе Востока, нимало не улучшают (там) церковной практики, а скорее только умножают разнообразие оной, что на самом деле и бывает, и ведет к тому, что совершенно забываются прежние празднества. Например, праздник Покрова Богородицы, более других близкий Царьграду, в настоящее время вовсе не празднуется, исчез даже из их богослужебных книг. Чин поминовения усопших — наша панихида — у греков ограничивается только следующим: по Трисвятом, «со духи праведных», — ектения, «со святыми упокой» и отпуст — что у нас называется лития» (Библиографическая заметка по поводу книги Дмитриевского «Современное богослужение на современном Востоке» // Христианское Чтение. 1891. Т. II. С. 142–144).

На все эти замечания анонимного автора проф. Дмитриевский дал объяснения путем печати. Чтобы не вдаваться в большие подробности — объяснений этих в их полноте повторять не станем. Остановим наше внимание лишь на споре, возникшем между двумя указанными писателями по поводу греческой панихиды. Г-н Дмитриевский решительно отрицает сообщение анонима, что будто на Востоке совсем не существует нашей теперешней большой панихиды. Вот что пишет он, опровергая анонима: «Панихиды не только практикуются в современном богослужении Православного Востока, но и отправляются здесь с большей торжественностью и полнотой, чем у нас в России. Так, в начале панихиды бывает «киродосия», или раздача свеч, не только священнослужителям, но и всему народу, находящемуся в церкви. 17-ая кафизма, седальны и канон с тропарями поются по-ряду без всяких опущений. Молитва «Боже духов» читается священником при всякой ектении вслух всего народа и предваряется возгласом диакона: «Господу помолимся». В конце панихиды читается молитва над коливом, которое и благословляется при этом предстоятелем. Что же касается той панихиды, — говорит г-н Дмитриевский, — порядок которой излагает наш аноним, то она ничего общего с панихидой в собственном смысле не имеет, этим именем никогда не называется на Востоке, а имеет свое специальное название: «Τρισάγιον», так как начинается именно «Трисвятым»» (Дмитриевский. Недоумения по поводу недоумений // Труды Киевской Духовной академии. 1891. Т. III. С. 122–127). Аноним, однако же, не удовлетворился такими разъяснениями ученого исследователя, а крепко настаивает на том, что на Востоке панихид в собственном смысле не служат. «Даже по случаю смерти Константинопольского патриарха Дионисия († 1891), греки не служили панихид, а служили они παράκλησις — молебен Пресвятой Богородице. Когда же явился в патриархию архимандрит русского (в Константинополе) посольства (архимандрит этот не наш автор — заметим) со своим причтом отслужить панихиду по усопшем патриархе, то члены Синода назвали ее Τρισάγιον. А после того как русский архимандрит объяснил, как служится панихида в Русской церкви, эти митрополиты сказали: да, такие панихиды служат у нас только на Афоне» (Ответ на недоумение по поводу недоумений // Христианское Чтение. 1892. Т. II. С. 214). Профессор Дмитриевский со своей стороны не думает уступать своему анониму по вопросу о панихиде: он считает себя слишком правым, чтобы поступиться в прежде выраженных им словах. Этот наблюдатель жизни Востока пишет: «Не в обиду будь сказано отцам-членам патриаршего синода в Константинополе, они сказали неправду (!) нашему о. архимандриту, потому что такие (т. е. большие) панихиды совершаются у греков и в других местах, помимо Афона, например на Синае, в Иоанно-Богословском монастыре на о. Патмосе и даже в Иерусалиме у Св. Животворящего Гроба и на Голгофе» (Второе «Недоумение по поводу недоумений» // Труды Киевской Духовной академии. 1892. Сентябрь. С. 169). Как видим, наши самовидцы восточных дел никак не могут прийти к соглашению в сообщениях даже о такой простой вещи, как совершение панихиды у греков. Разумеется, мы ничуть не упрекаем их за это, а только отмечаем сам факт.

Аноним «Христианского Чтения» спорит и против суждений проф. Дмитриевского, выше изложенных нами, относительно особых духовников в Греческой церкви. Этот аноним пишет: «Относительно исповеди г-н Дмитриевский говорит: поскольку от пастыря Церкви нигде не требуется столько обширных знаний человеческой природы и богословско-канонических сведений, как при совершении этого таинства, то современная Греческая церковь право исповеди усвояет не всем пастырям, а только во всех отношениях опытным. Странным представляется это суждение, — замечает аноним, — ввиду действительной причины такой практики в Греческой церкви. Автор как будто не знает, или не хочет знать повода, послужившего к такому распоряжению. Да где пастыри, обладающими обширными познаниями? Видно, что эта часть современной практики Греческой церкви совсем не знакома (!!) автору» (Христианское Чтение. 1891. Т. II. С. 146). Это замечание анонима повергло г-на Дмитриевского в недоумение, и последний потребовал от него, чтобы он объяснил, о каких скрытых причинах появления особых духовников на Востоке говорит аноним в этих словах. «Мы будем вполне благодарны нашему анониму, если он, как более знакомый с данным вопросом, сообщит нам печатно или письменно какие-либо важные и ценные в научном отношении разъяснения по вопросу относительно исповеди на Востоке. Feci quod potui, — скажем мы словами латинской поговорки, — faciant meliora potentes (Я сделал, что мог, кто может, пусть сделает лучше (лат.) — Ред.)» (Труды Киевской Духовной академии. 1891. Т. III. С. 148). На это приглашение аноним печатно не отозвался (хотя и мог бы это сделать, потому