Заимиса разработал программу «постепенной подготовки страны к возвращению салоникского деятеля», в соответствии с которой портфели министров внутренних дел, обороны и юстиции были переданы венизелистам, а полиция в Афинах заменена силами «национальной обороны».

22 июня по приглашению Жоннара Венизелос на пароходе «Сфокдони» прибыл в Старую Грецию и в тот же день в сопровождении французских солдат и критской жандармерии появился в Афинах. На следующий день начала заседать комиссия по объединению Греции. После встречи глав афинского и салоникского правительств, организованной на борту французского судна «Веритэ», 24 июня Заимис подал в отставку. Король Александр призвал Венизелоса сформировать новый кабинет министров. Как было условлено между Жоннаром и королем Александром, Венизелос занял в новом правительстве также пост военного министра. Министром иностранных дел был назначен Н. Политис — ярый антантофил, занимавший в разных правительствах пост генерального директора политического отдела МИД. Он был вызван Венизелосом в Афины из Франции.

Учитывая настроения большой группы своих сторонников, Венизелос выставил державам Антанты условия, на которых он соглашался «отстоять последний опыт монархического правления»: права династии должны быть уточнены учредительным собранием; лидеры вновь созванной палаты (которая была избрана и вскоре распущена Константином) должны были составить новый кабинет министров. Жоннар жаловался своему правительству на несговорчивость Венизелоса, за которым стояла Англия.

Образовав новое правительство, Венизелос объявил Грецию в состоянии войны с центральными державами и пообещал оказать Сербии помощь в соответствии с греко-сербским договором 1913 г., который был ранее нарушен королем Константином и германофильскими правительствами Греции. Для восстановления прежних тесных сношений и союза с Сербией посланником Греции при сербском правительстве, которое вскоре переехало в Салоники, назначался бывший посланник в Белграде Александропулос — горячий сторонник военного выступления Греции на стороне Антанты и оказания помощи Сербии. Была поставлена задача согласовать действия штабов обеих армий, чтобы сербско-греческие силы стали ядром Салоникской армии. Английское правительство, стремившееся заменить ими свои войска и недовольное засильем Франции в греческом вопросе, обратилось к Временному правительству России с просьбой поддержать на предстоящей в середине июля конференции союзников в Париже предложение относительно замепы генерала Саррайля другим, более подходящим лицом. Англичане поддержали идею Венизелоса (его «всегдашний конек») о создании балканского блока Сербии, Румынии, Греции, и с середины июля между главами этих государств возобновился обмен мнениями.

Италия всеми силами стремилась помешать активному участию греков в войне на стороне Антанты. Это, как писали итальянские газеты «Стампа», «Мессаджеро» и другие, «с точки зрения действительных интересов последней не имеет никакого смысла». Италия, по словам Венизелоса, «сеяла вражду между Сербией, Грецией и Румынией», мешая успеху создания блока. Напряженным оставалось положение в Эпире, греки считали ничем не оправданным сохранение здесь итальянской оккупации. По словам министра иностранных дел Политиса, лишь полное восстановление греческого суверенитета во всех местностях к югу от черты, установленной Флорентийским протоколом (1913 г.), могло удовлетворить Грецию.

Эти и другие вопросы были рассмотрены союзниками на конференции, открывшейся в Париже 25 июля 1917 г. Временное правительство надеялось, что «слово русской демократии, подкрепленное действиями революционной армии», сыграет свою роль на Парижской конференции. Однако провал июльского наступления привел к тому, что к мнению русского правительства западные державы перестали вообще прислушиваться.

В связи с ослаблением действий русской армии на Кавказе англичане, опасаясь удара центральных держав на месопотамском и палестинском направлениях, вновь подняли вопрос о переброске туда английских сил с Салоникского фронта. Франция и Россия выступали против ослабления Салоникской армии, так как это могло отрицательно повлиять на сербов и греков. Рибо отмечал также, что помощи от Греции можно ожидать лишь в 1918 г., и то только в случае оказания ей финансовой поддержки.

На втором заседании конференции греческий посол изложил пожелания своего правительства относительно помощи союзников. Они предусматривали открытие Америкой кредита в размере 50 млн долларов, получение авансов из расчета 60 млн франков в год на каждую мобилизованную дивизию (в случае мобилизации всех 15-ти дивизий — 900 млн франков, исключая ссуду США), немедленную ссуду Греции в 100 млн драхм на покрытие дефицита бюджета, образовавшегося в результате мобилизации 1915 г. и блокады. В Париже для выяснения потребностей Греции и распределения греческих заказов между союзниками создавались две франко-английские комиссии, третья — в Афинах для контроля за использованием предоставленных Греции средств. В заключение Рибо передал просьбу российскому правительству принять участие в авансах Греции. В беседе с корреспондентом «Тан» Жоннар, рассказывая об этой военно-промышленной программе, лицемерно восклицал: «Дадим же греческому народу возможность защищать его национальные интересы, так же как мы дали ему возможность проявить свою политическую волю».

Решения, принятые в Париже, предусматривали очищение «в возможно близком будущем» территорий Старой Греции, Фессалии и Эпира, занятых силами союзников, и замену их войсками «национальной обороны», вывод итальянских войск с Корфу, отозвание франкорусского отряда с Афона и т. д. Вскоре был подписан протокол о полном упразднении контроля союзников в Греции за исключением паспортного, возвращения ей секвестированного легкого флота[40]. Газета «Элефтериос типос» поторопилась написать, что «благодаря Венизелосу Эпир спасен, Афон очищен и Корфу в безопасности». Однако вопреки решениям конференции итальянцы не торопились уходить, а Корфу, переданный под верховную власть Греции, оставался на все время войны за Францией, Италией и Великобританией в качестве военно-морской базы. Все это вызывало беспокойство греческого правительства, которое в отличие от Италии и Румынии вступило в войну, не имея каких-либо конкретных обещаний территориальных приращений. И хотя Венизелос, выступая в палате, неоднократно высказывал твердое убеждение, что «на мирной конференции судьба Северного Эпира будет решена в благоприятном для Греции смысле...», «греческое правительство не хотело ждать милости» от союзников и решило действовать самостоятельно.

Греческие газеты, в том числе «Элефтериос типос», призывали народ «стремиться к полному национальному объединению независимо от того, улыбается это Риму или нет». В августе делегаты «Северного Эпира» внесли в парламент запрос относительно положения в Эпире и просили допустить их в состав греческой

Все внимание греческого премьера было сосредоточено на создании боеспособной армии, которая могла бы сражаться совместно с союзниками на Салоникском фронте, завоевывая таким образом право Греции на участие в мирных переговорах. С этой целью одним из первых мероприятий правительства была безвозмездная передача земли участникам «национальной обороны». От службы отстранялись 139 высших офицеров, замененных венизелистами. Всего из армии было уволено около 2 тыс. человек. Постепенно происходило слияние салоникской добровольческой армии с афинской регулярной. Правительство объявило не только о наборе в армию призывников 1916 — 1917 гг., но и о записи добровольцев по английской системе (по всей стране создавались бюро для записи желающих).