– Это информации о жизни жертвы-то мало? – усмехнулся майор Волынин. – Ну и ну! Да ты ведь сам говорил, что этой информацией пестрят все желтенькие газетенки!

– Да там, как обычно, половина сплетен, домыслов и вранья, – ответил за Семашко Крячко и махнул рукой. – А то ты сам, Андрей Геннадьевич, этого не знаешь. На то наша работа и зовется оперативной, чтобы быстро точную информацию собрать, а всякие выдумки отсеять. Прокурор ведь не на сплетнях дело возбуждает.

– Я так понял, что дело нужно передавать Гурову с Крячко и в помощь им выделить Семашко, – довольный своими умозаключениями, неожиданными для присутствующих оперов, заявил генерал Орлов и прошагал к своему месту. – Или, может, есть другие предложения? – Он приподнял бровь и внимательно посмотрел на подчиненных. – Вот и замечательно. Значит, все свободны и идут заниматься своими делами, а названные мною товарищи остаются для разработки деталей следствия.

Оперативники – кто со вздохом облегчения, а кто-то даже с ехидной улыбкой, обращенной в сторону выбранных начальником оперативников, – стали подниматься с мест и расходиться.

– Петр Николаевич, а почему, собственно, мы? – резонно поинтересовался решением начальства Гуров. – Что, у нас с Крячко меньше, чем у других, дел в производстве? Год заканчивается…

– Знаю, знаю, Лев Иванович, – махнул рукой Орлов, останавливая поток слов возмущенного Гурова. – Но ведь именно вы со Станиславом, да еще лейтенант Семашко довольно быстро и профессионально ухватили суть. А меня там, – генерал поднял указательный палец вверх, – очень уж просили как можно скорее сдвинуть с места это резонансное – черт бы побрал это слово – дело. Общественность, понимаешь ли, трепетно ожидает справедливого наказания для настоящего убийцы и скорого освобождения убитого горем супруга.

– Но ведь может оказаться, что это все-таки он убил жену, – усмехнулся Крячко. – Тут уж что улики и свидетели покажут. Этот вариант со счетов тоже нельзя сбрасывать.

– Вот вы и не сбрасывайте, а докажите, что он виновен или не виновен. Но только не так, как эти умники. – Орлов указал на папку, которая лежала перед ним. – Это словоблудие, – постучал он пальцем по делу, – отдаю вам для подробного изучения и исправления чужих ошибок. Вопросы и предложения есть?

– Есть, – произнес лейтенант Семашко. – У меня тут в убийстве старушки Павловой наметился прогресс…

– Какой старушки, Дмитрий Сергеевич?! – воскликнул Орлов. – Старушка пойдет у тебя вторым планом, параллельно или перпендикулярно этому делу, решай сам как, но это, – он снова ткнул пальцем в папку, которую уже передал Гурову, – во главу угла нужно сейчас поставить. Все. Поступаешь в распоряжение Льва Ивановича до окончания расследования.

– Понял, – с готовностью ответил лейтенант и улыбнулся горячности генерала. – Я ведь только и хотел узнать, можно ли мне после смены убийством Павловой заниматься или временно прекратить расследование и сосредоточиться на новом задании.

– А ты, Дмитрий Сергеевич, одновременно обоими делами займись, как наш генерал предлагал – параллельно. Или перпендикулярно. Или, если получится, по диагонали. Слабо? – подначил молодого оперативника Крячко.

– Ничего не слабо, – насупился Семашко. – Только такая работа, когда за двумя зайцами гонишься, никаких плодов не принесет. Один раздрай получится.

– Ладно, ладно, я пошутил, – хлопнул лейтенанта по плечу Станислав, вставая с места. – Можно идти уже? – повернулся он к Орлову. – Вроде бы все решили. Чем раньше…

– Идите уже, – махнул рукой Орлов, отпуская оперативников и прерывая Крячко. – Любишь ты, Станислав, много говорить.

– Но зато я много и делаю, – парировал Крячко, и все трое оперов вышли из генеральского кабинета.

Глава 2

– Сегодня изучаем документы, едем на место преступления, осматриваемся и решаем вопрос с версиями и их разработкой, – определил Гуров фронт работ, пока оперативники шли по коридору к кабинету. – Или, может, есть другие предложения?

– У меня – нет, – ответил Семашко.

– Начинать, так начинать сначала, – подтвердил Крячко свое согласие с другом. – Нужно найти в этих бумажках главное и откинуть все лишнее.

– Или увидеть то, что не было увидено другими, – кивнул Гуров. – Дмитрий Сергеевич, ты у нас специалист по оперативным мелочам, вот и будешь эти мелочи выискивать и выделять их в отдельную категорию.

– Лев Иванович, Станислав Васильевич, не называйте меня по отчеству. Мне как-то неудобно, – после недолгого молчания попросил Семашко. – Мне проще будет с вами общаться, когда вы меня только по имени будете называть.

– Ага, Лев Иванович, этот молодой человек уже считает нас дряхлыми стариканами и не желает, чтобы мы и его по отчеству называли, чтобы не быть как мы – старым! – воскликнул Крячко, обращаясь к Гурову.

– Вы меня, Станислав Васильевич, неправильно поняли! – Даже в полутемном коридоре было заметно, как лейтенант покраснел. – Я совсем не это имел в виду. Просто вас со Львом Ивановичем в отделе, да что там – во всей Москве все уважают, а я тут без году неделя…

– Неважно, сколько ты проработал в уголовке, – важно, как ты работал, – наставительно произнес Гуров. – А по отчеству мы называем всех сотрудников независимо от звания и опыта работы. Просто так у нас принято. Но если ты желаешь, то мы можем и по имени звать, но только в пределах кабинета и личного с тобой общения. Правда, Станислав Васильевич?

– Можно и по имени, – добродушно согласился Крячко.

Они до самого обеда весьма дотошно и внимательно изучали дело. По каждому возникавшему в ходе изучения документов вопросу отдельно обговаривали все детали и делали соответствующие выводы. Затем, следуя предложенному ранее Гуровым плану, решили отправиться на место преступления. Забрав у следователя Крючкова, которому передали на доследование дело, ключи, оперативники поехали в Ковровый переулок, где и было совершено убийство двадцатипятилетней гражданки Вершининой Татьяны Дмитриевны.

Первым делом Гуров внимательно осмотрел дверные замки и звонок. Все было целым, то есть, как и было описано в протоколе осмотра места происшествия, следов взлома не наблюдалось.

– Просматриваются три варианта проникновения, – сказал Лев Иванович. – Первый – убийца сам вошел в дверь, открыв ее ключом. А вот родным ключом или заранее сделанным со слепка ключиком – это нам еще предстоит выяснить. Если открывали не отмычкой, то возможно, что убил кто-то из своих, у кого имелся ключ от квартиры. Если же сделали дубликат со слепка… М-да, тут вариантов много, – задумчиво произнес Гуров. – Ну, да ладно, по ходу дела будем решать, что и как… Второй вариант – убитая открыла двери сама. Тогда возникает вопрос – женщина открыла дверь тому, кого знала, или впустила в дом незнакомого человека? Если знакомого – это одно направление расследования, и нужно искать убийцу в кругу ее родственников, друзей…

– Или врагов, – добавил Семашко. – Ведь враги тоже могут быть знакомыми.

– Да, или врагов, – согласился Гуров. – А если она впустила в дом чужого – то это уже совсем другой расклад.

– Причин, по которым сегодня в наше тревожное время женщины могут впустить чужого человека в квартиру в отсутствие мужчины в доме, очень немного, – отметил Крячко. – Сегодня даже сантехника просто так в квартиру не пускают. Только по вызову и если убедятся, что пришедший и в самом деле сантехник, а не кто-то другой.

– Насколько нам известно из собранных показаний, Вершинины делать никакой ремонт не собирались, с кранами и прочей сантехникой-электрикой у них было все прекрасно, поэтому отмазки убийцы в духе «надо проверить, не течет ли труба» или «сверить показания счетчика» тут не прокатят, – кивнул Гуров. – Ну, а третий вариант проникновения в квартиру – какой? – спросил он у Семашко.

– После ссоры с женой, как записано в показаниях соседки, Вершинин выскочил из квартиры, хлопнув дверью. Но замок по какой-то причине не сработал, и дверь осталась незакрытой, чем и воспользовался убийца, – ответил лейтенант.

– Правильно, Дмитрий, говоришь, – одобрил Лев Иванович. – А отсюда какой следует вывод?

– Что убийца следил за квартирой Вершининых или за кем-то из хозяев. Скорее всего, за Татьяной Вершининой, и просто ждал удобного случая проникнуть в квартиру, – ответил Крячко.

– Может, все вышло случайно? – предположил Семашко. – Татьяна была очень красивой, к тому же фотомоделью. У нее наверняка были всякие чокнутые поклонники. А если судить по сплетням…

– Так, стоп, – остановил Гуров лейтенанта. – Мы ведь договорились не обращать внимания ни на какие сплетни и домыслы и брать во внимание только проверенные нами сведения. Ты же сам