изменился, рано утром, перед работой, неизменно что-то для меня делал, как и после работы. То неожиданно подарит цветы, то сам пробовал приготовить кашу, которая у него выходила очень вкусной.

Только я решала постирать или дом намыть, то тут же получала в достатке и холодной, и горячей воды, тяжёлое не поднимала, как и простыни не отжимала.

Несколько вечеров подряд Никита исчезал и не говорил, куда уходит, и в один из дней поздно вечером появился дома с приличным куском говяжьей вырезки. Ради этого мяса он чуть ли не один срубил богатому крестьянину баню.

Мы с детьми в три голоса его хвалили-нахваливали. И не зря. Несколько дней я баловала семью различными блюдами, сочные стейки, превосходный гуляш, говядина томлёная с овощами. Да, парное мясо нечасто попадает на наш стол.

От ненавязчивого и такого нужного хозяйке внимания моё сердце оттаивало, я всё чаще смотрела на Никиту другими глазами. Любовалась его красотой, силой. Он был со мной всегда вежлив и даже в чём-то уступчив. Неужели моё сердечко решило вновь довериться мужчине?

Вернёмся же в утро, когда мы с Никитой собирались в лес.

Для хорошего настроения и самочувствия главное – качественный сон, который я и получила.

– Папа, Вика, можно мы Вишню проводим на луг? Там недалеко ручей протекает, мы с друзьями будем учить уточек и гусей плавать. Ведь их мамы-курицы не пойдут в воду, – запивая чаем ароматный блинчик, попросил Андрей.

– Пожалуйста, разрешите, – Леночка, аккуратно промакивая салфеткой масло вокруг губ, щенячьими глазками посмотрела на отца.

– Хорошо, но только и куриц возьмите, чтобы птенцы на их зов из воды вышли, – разрешил Никита.

– Спасибо, папочка, ты лучший, – малышня в голос поблагодарила родителя и выскочила из-за стола.

– Ты уверен, что там безопасно? – с сомнением посмотрела вслед убегающим детям.

– Ручей узкий и неглубокий, только утятам там и плавать, воды по щиколотку, – успокоил Ник, протягивая руку к блинчику.

– Мы ушли! – донеслось со двора. Я вышла проводить детей и увидела, что у ворот тех поджидает человек десять ребятни.

Вишня шёл впереди, за ним, галдя, маленькая толпа детей. Кто-то нёс обеспокоенных потерей птенцов куриц, кто-то — коробки с оперившимися гусятами да утятами.

– Вишневский, присмотри за нашими водоплавающими! – крикнула коню, тот в ответ фыркнул, дав понять, что услышал.

– Вика, таких блинчиков я никогда не ел, – Никита протянул руку к последнему. – Тонкие, ароматные, так и тают во рту. Ты просто…

Неожиданно его пальцы разжались, блин плюхнулся обратно в тарелку. Молодой человек замер, будто к чему-то прислушался, потом поморщился, схватился руками за столешницу, с его губ сорвался стон, наполненный болью.

– Никита, что с тобой? Где болит?

Я дёрнулась в его сторону, но он не позволил подойти, вытянув руку, на которой проступили чёрные вены, словно кто-то резко тату-машинкой показал, где те находятся.

– Не может быть, – прошептал он. На лбу проступили крупные капли пота. – Вика, уходи! Уходи из дома! – простонал он, падая на пол.

– Куда уходи, зачем? Никита, как тебе помочь? – мне стало страшно. Неужели он умирает?

Я, подбежав, опустилась на колени.

– Вон! Уходи! – хрипел Никита. – Со мной будет всё хорошо. Уходи от дома. Он не выдержит. Магия… – Никита стонал, воздух вокруг него сгущался. Такое чувство, словно кто-то сжимает лёгкие. – Уходи! Всё будет хоро…

На этих словах его спина выгнулась, тело начало мерцать серебряным светом, я же, собрав все силы, поползла в сторону дверей.

Вдохнуть полной грудью получилось, лишь когда оказалась на улице за порогом. Дойдя до забора, вышла за калитку, за спиной послышался сильный треск.

Сердце билось словно заполошное, за жизнь Никиты было страшно. А если он меня обманул, чтобы успокоить и выгнать? Сжав кулаки, сделала шаг назад, потом ещё один, перейдя дорогу, остановилась. Дом трещал, будто перестраивался. Но это было не так.

Глава 37. Ладони

Дом рухнул в один момент, словно карточный, раз, и сложился. Пыль закрутилась в воздухе, заставив кашлять.

– Никита… Никита! – кинувшись к завалу, закричала не своим голосом. – Никита! – крупные слёзы покатились по щекам, я до крови закусила нижнюю губу, доски, придавленные одна другой не поддавались, как бы я не старалась их сдвинуть.

Упав на колени, почувствовала боль в ладонях.

– Никита, как же так. Зачем я тебя послушала, нужно было вытаскивать из дома, – подвывая и вновь пытаясь разобрать доски, неожиданно услышала шорох, хруст, движение. Смахнув с лица слёзы, удивлённо посмотрела на завал и тут же отпрыгнула, так как доски словно взорвало изнутри.

– Никита? – не веря своим глазами, покачиваясь, встала на ноги. – Жив! Живой, Никитушка, – молодой человек улыбался, что ввело меня в ступор, я распахнула от удивления рот, время на мгновение замерло. Моя бывший хозяин, он же жених, был сам на себя не похож, деревенская одежда трещала по швам, он будто стал выше и шире в плечах. Казалось бы, куда ещё, а вот же.

Каштановые волосы аккуратно спадали на плечи крупными завитушками и блестели так, будто побывали под умелыми руками парикмахера. Его тёмно-зелёные глаза чуть посветлели, приковывая к себе взгляд. Чёрные брови и ресницы стали гуще, губы приобрели насыщенный розовый оттенок. Цвет кожи выровнялся, словно солнышко загаром пригладило. Мышцы под порванной рубахой так и перекатывались, прося уделить и им внимания.

– Вика, что с тобой случилось? – картинка отмерла, жизнь вновь пришла в движение. Мой рот медленно закрылся. – Ты ранена? Я же просил отойти, – обеспокоенный Никита, бросился ко мне и с нежностью взял раненые ладони в свои руки. – Поранилась, – в его голосе послышалась боль.

– Пыталась доски откинуть, чтобы тебя откапать из-под завала, – заторможено ответила, медленно переводя взгляд на ладони в царапинах и занозах. – Почему дом развалился? – наконец высказала свои мысли.

– Освободили меня от наказания, видимо, письмо до короля дошло. Только так топорно, специально с болью, запечатанная магия, резко вырвалась на свободу, тело разрывало на части, но я сильный и не такое проходил. Выживу ради родных.

– Но наш