Сам Гарри старался оставаться у стенда там, где оправы стоили один или два галлеона. Он живо вспомнил, как тётя Петуния подняла шум в оптике: очки в стоимость осмотра не входили.

— Просто дайте ему самые дешёвые из тех, что у вас есть, — прошипела она, бросив на него неприязненный взгляд, — он всё равно их сломает или потеряет.

Оптик одарил его доброй, сочувственной улыбкой, но Гарри чувствовал себя униженным.

Что ж, он никогда их не ломал и теперь задавался вопросом, не из-за магии ли это происходило. Что бы там ни устраивали Дадли или дядя Вернон, очки всегда оставались целыми. Если подумать, Дадли несколько раз воровал их, но они всегда возвращались в чулан.

Снейп вёл себя так странно. Когда окулист сделала замечание по поводу старых очков Гарри, Снейп пришёл ему на помощь, и это прозвучало так, будто обычные очки Гарри стали жертвой несчастного случая с метлой. Что, чёрт возьми, это было? Снейп вёл себя так, словно понимал смущение Гарри.

Гарри не мог не задаться вопросом: откуда берутся деньги, которые тратит Снейп? Из этого таинственного фонда поддержки? Сумму за сколько месяцев Снейп только что выложил? Может быть, за целый год?

Горячая еда (не говоря уже о пироге с патокой) заставила Гарри почувствовать себя немного храбрее, чтобы заговорить.

— Сэр? — он думал, что если будет более прямолинеен в вопросе одежды, чем минуту назад, то даст этому человеку возможность отказаться от лишних трат и не поставит его тем самым в неловкое положение.

— Да, Поттер? — достаточно вежливо отозвался профессор. Возможно, Гарри всегда стоит говорить с ним после пива.

— Э… у меня ещё достаточно… Я имею в виду… Я знаю, что мантии стоят дорого… Обычно я трачу около сотни галлеонов, и очки… ну, так и было…

— Поттер, перестаньте мямлить и задайте свой вопрос, — рыкнул Снейп, теряя терпение.

Гарри прикусил губу и глубоко вздохнул:

— Ну, могу я себе позволить…?

— Да, Поттер, — Снейп закатил глаза. — Вы вполне укладываетесь в свой бюджет. При условии, что мы не купим никаких котлов из чистого золота к вашим очкам.

Гарри моргнул. Это была почти шутка. Он посмотрел на бесстрастное лицо Снейпа, пытаясь понять, что тот имел в виду.

— Ну… так… что? Всё будет оплачиваться из этого фонда поддержки? Значит, это деньги за год?

Снейп допил остатки своего пива. Гарри показалось, что он тянет время, обдумывая свой ответ.

— За месяц, — наконец тихо сказал Снейп, встретившись взглядом с Гарри, — фонд значительный.

— Вы хотите сказать, что тётя Петуния и дядя Вернон получали почти двести галлеонов в месяц за то, что содержали меня? — Гарри попытался прикинуть, сколько это будет фунтов. Он никогда не говорил Дурслям о своём хранилище в Гринготтсе, потому что знал, что они попытаются завладеть им. Теперь же оказалось, что они уже получили что-то.

— Точная сумма на самом деле ближе к четырёмстам галлеонам, — Снейп кашлянул. — Должен признаться, я и сам был удивлён этой цифрой.

— Сколько же это фунтов? — прошептал Гарри, его мозг не воспринимал эту информацию.

— Понятия не имею, — Снейп смотрел на Гарри с непроницаемым выражением лица.

У Гарри перехватило дыхание, и он отвёл взгляд. Это была хорошая новость. На самом деле хорошая. Теперь не нужно было беспокоиться, что тот, кто станет его опекуном, навредит ему из-за нехватки денег, ведь он не будет обузой. Так что это была хорошая новость.

Но почему от этого у него перехватывает горло и щиплет глаза?

«Взяли тебя по доброте душевной, — зашипел у него в голове голос тёти Петунии, — неблагодарный маленький урод».

— Могу я подождать вас снаружи? — спросил Гарри у Снейпа.

— Думаю, нет, — Снейп бросил на него пронизывающий взгляд, — но нам действительно пора.

Гарри быстро встал. По какой-то причине всё это было даже более неприятно, чем узнать, что Снейп стал его опекуном. Хотелось выйти на улицу, подальше от людей, прежде чем он начнёт делать что-то глупое, например, плакать. По крайней мере, снаружи он мог свалить слёзы на воздействие холодного ветра.

Снейп встал, бросил на стол несколько монет и первым вышел на улицу.

Гарри с благодарностью глотнул холодного воздуха. Снейп, прищурившись, наблюдал за ним.

— С вами всё в порядке, Поттер?

Гарри кивнул. А что ещё ему оставалось делать? Не то чтобы кто-то (особенно Снейп) действительно хотел это знать. Гарри вытер глаза под очками, пытаясь убедить себя, что слёзы бегут от резкого, сырого ветра.

Было что-то такое в том, что Дурслям платили за содержание племянника, и это заставляло Гарри покрываться мурашками. Они всегда говорили, что приняли его из чистого милосердия, только из-за кровной связи между ним и Петунией, что, хотя он был уродом и ужасной обузой, они выполняли свой долг по отношению к нему. Свой своему поневоле брат, и это единственная причина, по которой они взяли его. Они так часто говорили об этом.

— Поттер? — повторил Снейп.

— Всё нормально, — пробормотал Гарри. И затем, поскольку казалось, что он взорвётся, если не скажет что-нибудь, он прошипел: — Они всегда заставляли меня ходить в обносках Дадли. Вы это знали?

— Это, должно быть, ваш кузен? — спросил Снейп небрежно, как будто интересовался погодой. Теперь он не смотрел на Гарри, а разглаживал складки на мантии. — Нет, я не знал.

— Тётя Петуния сказала, что они не могут позволить себе покупать одежду для уродов. Говорила, что я вырываю кусок изо рта Дадли, — он сплюнул, — она всегда так говорила. И Мардж сказала… она сказала…

Гарри вдруг отчётливо представил себе Мардж, когда она рассказывала ему, что родители бросили его на попечение тёти и дяди. Её мерзкий торжествующий взгляд, когда она заявила, что он остался без средств к существованию из-за пары пьяниц. Как, несмотря на то, что его родители были такими, что мир стал лучше без них, из-за кровных и семейных уз Дурсли приняли его, невзирая на личные неудобства и огромные финансовые расходы.

Даже после того, как Гарри узнал, что он волшебник, ему казалось, что они говорили правду о том, сколько денег тратили, чтобы накормить и одеть его.

— А