— Даже сложно поверить…

— А я верю товарищу лейтенанту, — сказал снайпер Митрохин. — Моя мама в Риге отдыхала… потом рассказывала об отношении местных, этакое пренебрежительное и досадливое, дескать вынуждены обслуживать всяких унтерменьшей… собственно она это слово в непонятной фразе, в общении двух местных однажды и услышала.

— Вот же суки…

— Это при том парни, что из них сделали вывеску Союза, пыль в глаза иностранцев пускают, дескать вот как живет первое самое справедливое и счастливое государство рабочих и крестьян, все есть. Вот только за чей счет этот праздник? Сами наверное догадаетесь, раз там все есть, а в магазинов ваших городов шаром покати и время от времени нам как кость голодному псу что-то выбрасывают? Типа, жрите быдло! И мы набрасываемся на это как стая голодных псов и жадно жрем, аж давимся! Знаете, что мне это напоминает?

— Что?..

— Так советским пленным фашисты через забор жрачку кидали, какую-нибудь гнилую ботву, а потом смеялись наблюдая, как оскотинившиеся люди за нее дрались и ели пополам с грязью. Так и тут… в очереди встают даже зачастую не зная, что там выбросили на продажу: сапоги, меховые шапки, бананы, колбасу, обои, еще какую-то хрень. И какие перебранки в этих очередях случаются вплоть до драк. И они это знают. И если само государство относится к русским регионам как ко второму сорту, то, с чего им нас уважать? Ну а теперь ответьте себе на вопрос, долго ли просуществует такое государство? Долго ли будут люди терпеть к себе скотское отношение? Взрыв по совокупности причин просто неизбежен. Одно наслоится на другое, рано или поздно накопится критическая масса и рванет как бинарная взрывчатка.

— Неужели они там это не понимают?.. Не видят?

— Много ли понимали всякие дворяне перед семнадцатым годом? Вот и у нас выросло новое поколение дворян. Забавно то, что в царское время их было два-три процента и нынешних те же два-три процента.

— Ну это уже как-то…

— А как их еще назвать? Слышали про магазины «Березка»?

— Конечно! Там всякие ништяки продаются!

— Ага. Дефицит. Простым людям с обычными советскими рублями туда ходу нет. Есть еще закрытый отдел в ГУМе — коммунистический рай. Это совсем для избранных по спецпропускам. В царские времена тоже были такие магазины, где прямо на дверях таблички висели типа, собакам и быдлу вход воспрещен, и швейцар стоял, чтобы неграмотных из подлого сословия, что табличку прочесть не сможет, отшивать дабы они не оскорбили взор покупателей из числа, так называемой чистой публики своим затрапезным видом. У нас на дверях в магазины «Березка» только табличек таких нет, а так… Такой вам СССР нравится, где вас фактически официально признали вторым сортом? Вроде бы все равны, но есть ровнее. Тебе нравится боец быть вторым сортом? А может тебе? Тебе? Тебе⁈ Ради этого революцию наши деды делали, чтобы снова возникла прослойка высших существ, которая нас между собой нищебродами называет⁈

Лица бойцов и без того мрачные еще сильнее посуровели. Все это они сами видели, знали, другое дело по младости лет и общей легкости бытия, когда не хочется видеть плохое, хочется праздника, это проходило мимо их сознания, не заостряли внимание и тут, таким концентрированным потоком на них все вывалилось, это как ушат холодной воды.

— Вот только если царское дворянство билось с отчаянием и яростью обреченных, чтобы сохранить прежний порядок вещей, то нынешние, как это ни парадоксально, встанут в первых рядах разрушителей, чтобы получить возможность заиметь в собственность народное достояние в виде промышленности.

— А вы? Как хотите сделать вы? — после длительной паузы спросил старший сержант не мигая смотря на лейтенанта. — Вы ведь что-то задумали… хотите воспользоваться распадом СССР в своих интересах.

— Хочу.

— Как?

— Пока могу вам сказать лишь то, что как раньше жить нельзя, но и тот дикий капитализм, что хотят устроить все эти партийные бонзы дабы заграбастать себе то, что строилось нашими дедами и отцами, для меня тоже не приемлемо, ибо Чикаго тридцатых со стрельбой из «томпсонов» из проезжающих мимо машин в этом случае покажется нам невинным развлечением на детском утреннике. Будут настоящие бандитские войны.

«Рассказывать про китайский опыт преждевременно, сейчас там тот еще кошмар», — подумал Анатолий.

Но и такого объяснения бойцам хватило. Им все это еще требовалось как-то переварить.

«Даже интересно, кто захочет войти в мой ближний круг на начальном этапе?» — подумал Анатолий, посматривая на притихших подчиненных.

Молодость и свойственная ей порывистость помноженная на максимализм в таких случаях легко толкает людей на свершение судьбоносных шагов. Это старички десять раз подумают и в итоге откажутся ибо им и так неплохо, тепло и сухо, так зачем дергаться и рисковать?

Он почти не сомневался в старшем сержанте. Память подсказывала, что армия, а главное ответственность за других, как младшего командира, сформировавшаяся привычка приказывать, держать ответ за подчиненных и их косяки, в течение полугода окончательно откует и закалит его личность не сделав при этом заносчивым скотом, как это частенько бывает в таких случаях ибо даже такая маленькая власть над ближними своими сильно развращает людей. Есть уже сейчас в нем что-то цельное, но имелся в его характере и легкий изъян фанатичности. Такие как он полностью отдаются делу, даже если это дело — война, живут им, таких как он еще зовут рэксами.

Подобные ему, если не вправить им жестко мозги, становятся смелыми до безбашенности. В какой-то момент после первых боевых выходов, уцелевшие в рукопашной с духами они считают себя неуязвимыми, именно они кричат в лицо своим оробевшим подчиненным это страшное слово: «Трус!» Если таких не придержать на коротком поводке, они забывшись идут в бой с автоматом на шее и им уже на все наплевать, они начинают получать кайф от боя. Многие из них став «псами войны» геройски гибнут в жестоких столкновениях с душманами посмертно получая «Золотые звезды». Выжившие пополняют криминальные группировки или продолжают воевать. Отличный экземпляр для звания «правой руки».

«А кем стал Спицын? — невольно подумал Киборгин. — Не встал ли на кривую дорожку? Выжил ли в лихие девяностые?..»

Увы, дальнейший путь своих подчиненных он не отслеживал. Да и кто это делал?

Главная опасность, исходящая от таких «правых