— Не надо! Прошу вас, не убивайте! Мы простые пахари, никому зла не делаем. Забирайте все, только не трогайте нас.

Крестьянин зажался в угол меду домом и хлевом, завел своих домашних за спину, и вымаливал милость у троих воев, оказавшихся на его подворье. Причем не только своих старается защитить, не забыл и о порученных ему деток. Правда, то как он это делает, ничего кроме горестного вздоха вызвать не может. Перед ним волки. А они мольбам овец не внемлют.

— Дурень. На кой нам тебя резать. Возьмем свое, да уйдем, — хмыкнув произнес тот, что был постарше.

Шлем с полумаской, скрывает половину лица. Открытая бармица только и того, что показывает окладистую бороду с проседью. Доспех русский, с воронеными пластинами. Эдак встретишь без воинского одеяния и не узнаешь. Разве только голос. Тот выделяется своей особой хрипотцой.

— И от бабы твоей с девками не убудет, — осклабился молодой, с редкой еще бороденкой.

Старший только хмыкнул, и одобрительно кивнул. Инициатива ему явно понравилась. Последние дни как-то не задались. Так отчего бы и не поразвлечься немного. Опять же, кто знает, быть может в последний раз в жизни. Третий, средний по возрасту, глумливо хохотнул, и помял свой уд, показывая, что он совсем не против такого десерта.

Крестьянин расставил руки, в стремлении прикрыть собой семью. Вполне еще моложавую жену, двух дочерей четырнадцати и тринадцати лет, троих сыновей помладше, да мальчика с девочкой отданных на воспитание. Приблизившись к нему, молодой одарил хозяина подворья открытой улыбкой, и все так же улыбаясь сунул в душу кулак в перчатке с железными пластинами. Молод, но крепок, и удар поставлен хорошо. Так что мужик тут же переломился задохнувшись и не в состоянии не то что застонать, но даже вздохнуть, упал на землю, засучив ногами.

Бросившаяся было на защиту мать, тут же осела, получив удар в скулу. Пластина рассекла кожу, и в стороны брызнула алая кровь. Баба закатила глаза и рухнула на землю покрытую тонким слоем истоптанного сена. Молодой же с глумливым хохотом схватил девочек подростков.

— Хык!

Резко оборвался его смех. Воин замер, выпучив глаза и забыв как дышать. В уголке его губ появилась струйка крови. Что в общем-то не удивительно, учитывая дротик, вонзившийся ему в спину. Вместе с ним начал оседать и средний из воинов, с точно таким же гостинцем в спине.

Старший сориентировался мгновенно. Определил откуда именно последовала атака, и поспешил укрыться за углом избы.

— Трево-ога-а! Вра-аг! — выкрикнул он, изготавливаясь к бою.

Вообще-то следовало бы начать с этого ублюдка. Все указывало на то, что он наиболее опытный. Но он стоял слишком уж неудобно, прикрытый этим самым углом дома и другим воином. Будь даже у Михаила три руки, его все одно пришлось бы оставлять на потом. Конечно можно попробовать обойти, занимая более удобную позицию. Но тут уж слишком большой риск быть обнаруженным.

Опыт, как и половое бессилие приходит с годами. Только молодой и горячий рвется в бой, толком не разобравшись, что собственно говоря происходит. А еще может посчитать предосудительным отступление или призыв о помощи. Впрочем, такие в основном долго и не живут. А вот этому уже перевалило за четвертый десяток. А дожить до таких лет при его ремесле с молодой горячностью не получится.

Поэтому он предпочел спастись, и поднять тревогу, предупреждая об опасности остальных товарищей. Ну и надеясь, что те придут к нему на помощь. Не хорониться же им теперь от каждого шороха.

Вот только остальные и не подумали лезть в драку. Видать тоже мудрые. Ну или пугливые. Едва укрывшийся подал сигнал тревоги, как от городища послышались сначала встревоженные выкрики, а потом топот не меньше десятка лошадей.

Несколькими секундами спустя Михаил заметил всадников, несущихся во весь опор в строну недалекой опушки леса. Вскинул лук, и послал вдогонку стрелу. Дистанция порядка ста пятидесяти метров. Далековато. С ним в стрельбе из лука конечно мало кто сравнится. И стрелы в саадаке не из обоза, а лично выделаны. Только и мишень не стоит на месте. Так что, попасть он вроде и попал, но в то же время, сразу понял, что лишь ранил одного из всадников. Впрочем, придал ускорение как ему, так и остальным. И то хлеб.

Основное население успело убежать и укрыться в городище на окраине деревни, обкопанном неглубоким рвом и окруженным частоколом. Взять в ограду всю деревеньку больно уж хлопотно. Вот и построили небольшое укрепление с вышкой и наблюдателем. Там же хранили какое-никакое оружие, в основном копья.

Опасность приметили поздно. Но тем не менее жители успели сбежать под ненадежную защиту стен. Только семье Прокопа и не повезло, так как враги пришли именно со стороны его дома. Трое остались разобраться с пленниками, остальные прошли к городищу, примериваясь к нему, и размышляя, стоит ли терять время на возню с местными жителями. Вот тут-то Романов и появился.

Все задуманное Архипом прошло как по писанному. Офицеры приведенные по приказу пленного сотника, довольно быстро сообразили что к чему. Любое подразделение, каким бы монолитным не выглядело со стороны, всегда имеет свои противоречия, и противоборствующие группировки. Иное дело, что напоказ это не выставляется, и сор из избы не выносится.

Так что, очень скоро бывшие пленники подтянули своих сторонников, и уже через пару часов контроль над полком был полностью восстановлен. Вот если бы пришлые попытались проделать нечто подобное и призвать надельников оставаться верными присяге, то из этого скорее всего ничего не получилось бы. Но когда перед личным составом выходят те, кто с ними съел не один пуд соли, то отношение к их словам уже совсем иное. Конечно, тут в немалой степени зависит еще и от красноречия. Но нашелся такой среди сотников.

И уж тем более дело пошло на лад, когда перед воинами повинились сами полковник и подполковник. Трудно им было не отвечать правдиво на вопросы, приняв на грудь зелье правды. Оно конечно, говорили они негромко. Но находящиеся в первых рядах все слышали и передали другим. Запираться глупо, все уже и так известно. Поэтому и сработало средство как надо.

Точно по такому же сценарию все сработало и в других мятежных полках. Потом был условный сигнал. Большой сбор, обеспечивший двойное превосходство над княжьими дружинами. Ну и разнесли их в пух и перья по отдельности.

Сотню особистов разделили на три части, распределив по трем полкам. Их главная задача состояла в том, чтобы не дать уйти князьям. А по возможности, так и вовсе захватить. С чем отряд в Червеньском княжестве с успехом и управился. Михаилу оставалось только поаплодировать их проворству. Как говорится, проделали они все в лучших традициях своего подразделения. Будет теперь кого представить на суд великому князю.

Сам Романов в сече участия не принимал. Наблюдал за происходящим со стороны. И без него разберутся. Он же, по большому счету будет только помехой. Не ополчение поди, отправилось в бой, а слаженные подразделения, привычные биться в общем строю. Так что, едва дождавшись результата битвы, он испросил разрешение у Архипа и отправился в Червень.