Закрыв лавку изнутри, — он жил в каморке под лестницей, как и многие сироты в Пенте, взятые в услужение, — мальчишка прошёлся мимо прилавков с разнообразным товаром, и, взяв с полки первую попавшуюся книгу, уселся в немного потёртое кресло. Одним из условий содержания купец выставил обязательное обучение счёту и грамоте, чтобы как можно лучше обслуживать покупателей. И теперь Отто старательно, чуть ли не по слогам, читал какой-то женский роман.

Через час, устав не столько от пока ещё плохого навыка чтения, а, скорее, от непонимания повествования, паренёк поднялся и, подойдя к окну, стал смотреть на улицу. Солнце уже почти зашло, но через толстые стёкла ещё можно было различить прохожих: вот какой-то мастеровой, качаясь от чрезмерного возлияния, бредёт домой... вот девушка, поправляя шляпку, спешит на танцы... вот стражники вышли на ночное патрулирование... Всё это парень видел неоднократно.

Отто не знал, чем себя занять в лавке, где всё было до боли знакомым. Но вот в дальнем углу мальчишка заметил сундук, который утром принесли грузчики. Это Вилли купил всякое барахло на какой-то распродаже и хотел заняться его сортировкой, но так и не приступил. Паренёк поднял крышку и скривился, — действительно, товар так себе, не сказать, что барахло, но на него, скорее, позарится завсегдатай лавки старьёвщика, а не приличный покупатель.

От нечего делать мальчишка стал раскладывать содержимое сундука на полу, попутно раздумывая, сколько может стоить та или иная вещь. Чернильницы, набалдашники для тростей, зеркальца, иголки, мотки шерстяных нитей, линейки... Да, всё это когда-то продастся, но будет довольно долго занимать места, на которых можно расположить более качественный товар. «А ещё приказчик!» — с неудовлетворением подумал Отто про Вилли. — «Если бы купец не уехал надолго в Прагу, то вряд ли его второй помощник решился бы на подобную трату денег».

Прага. Парень много слышал об этом городе, не таком огромном, как Пента, конечно, но не менее известном. В свои четырнадцать лет мальчишка ещё нигде не был, что и неудивительно, поскольку даже взрослые люди редко когда уезжают от своего дома дальше, чем на пятьдесят миль. Годы, проведённые на улице, научили сироту одной истине, — бедняку везде плохо. Какой смысл думать о поездке, когда нет денег даже на то, чтобы снять комнату на несколько ночей в недорогой гостинице.

Отто был благодарен Дитриху, — так звали приютившего его дядю-купца, — за крышу над головой и кусок хлеба. Сироте рассчитывать на большее пока не приходится. Тут паренёк вспомнил о недавней покупательнице, и лёгкая дрожь прошла по телу, когда он представил её лицо, улыбку, фигуру. Фантазия подростка разыгралась и стала рисовать такие образы, что его лицо раскраснелось...

Утро следующего дня было дождливым, и если редкий человек заходил в лавку, где скучал Отто, но, как правило, не для покупки какой-нибудь вещи для дома, а чтобы немного согреться и отправиться дальше по своим делам. Паренёк зевал так, что рисковал вывихнуть челюсть. «Неужели придётся сиднем просидеть целый день?» — подумал с грустью и начал завидовать приказчикам, которые решили не приходить сегодня в лавку, воспользовавшись отсутствием хозяина.

Ближе к полудню зашёл какой-то мужчина и стал подолгу останавливаться чуть ли не у каждого прилавка, рассматривая разложенный товар. Что-то в его облике не понравилось мальчишке, и он лишь более внимательно стал приглядывать за посетителем. Но что может он, худой четырнадцатилетний паренёк сделать против взрослого человека? Вот сейчас Отто по-настоящему пожалел, что ни Манфреда, ни Вилли нет рядом. От предвкушения беды начало сводить живот, но виду подавать совершенно не стоило и мальчишка продолжал стоять, как ни в чём ни бывало.

— Я вижу, что здесь продаётся много вещей для дома, — неожиданно произнёс мужчина, и получив утвердительный кивок, продолжил. — У меня есть несколько зеркал, которыми я когда-то успешно торговал. Могу ли я поговорить с кем-то об их продаже?

— Это можно сделать завтра, уважаемый, — только и мог ответить Отто.

— Вот так? — удивился посетитель. — А почему не сегодня?

— Потому что завтра в лавке будет человек, который уполномочен делать подобные закупки.

— Хорошо. Тогда я зайду завтра.

Мальчишка с трудом перевёл дух и потёр запотевшие ладони. Он сильно испугался и теперь благодарил всех богов, что ничего плохого не случилось. Пока Отто массировал холодные ладони в попытках согреть их, входная дверь снова открылась и на пороге оказалась вчерашняя посетительница.

— Здравствуй! — весело поздоровалась молодая женщина, как будто бы на улице не льёт противный дождь и не дует холодный ветер.

— Здравствуй! — парень разулыбался в ответ.

— Я ищу работу и пришла узнать, могу ли устроиться на работу в этой лавке?

— Здесь? — Отто запнулся. — Хозяина сейчас нет, а приказчики будут лишь завтра.

— Жаль, — разочарованно протянула посетительница. — Значит, ты сидишь тут один целый день?

— Я каждый день нахожусь здесь, поскольку тут и живу.

Оттилия странно взглянула на парня, потом в окно, и увидев, что дождь превратился в ливень, села в кресло.

— Можно я посижу тут? — она зябко повела плечами. — Не хочется вымокнуть до нитки.

— Да, конечно, — с живостью ответил мальчишка, обрадованный, что не будет пребывать в одиночестве, по крайней мере, еще час.

— Ты упомянул, что лавка является твоим домом. Ты сирота?

— Не совсем, — замялся парень, но потом решился и продолжил. — Моя мать приходится племянницей хозяину этой лавки. Лет пять назад она привела меня сюда и, по какой-то причине, оставила в услужение.

— И твоя мама больше не появлялась с того времени? — неподдельно удивилась собеседница.

— Нет, — Отто опустил глаза к полу. — Я её больше не видел.

На глазах парня неожиданно появились слёзы, но он их быстро смахнул рукой, когда молодая женщина снова взглянула в окно. Наступила неловкая пауза, и Оттилия решила перевести разговор в новое русло.

— А что ты читал, когда я вошла?

— Какую-то историческую книгу, — ответил Отто. — Я учусь грамоте и время от времени пытаюсь читать.

— Жаль, что в наших провинциях решили отменить доступное ранее обязательное начальное образование для мальчиков. Я не говорю уже, что