– Для своих лет ты слишком высокого о себе мнения, – подтвердил мысли Дана Мунсу. – К Ангю сходишь хотя бы для того, чтобы он вообще понял, что ты умеешь… а то говорить все могут. А насчет твоего разрешения на постоянные отлучки я отдельно поговорю с руководством, нужно будет изменить эти пункты. Ты свободен, можешь идти.

Мунсу, показывая, что разговор окончен, положил перед собой пачку бумаг, словно собрался работать.

Дан поклонился, как и положено делать воспитанному корейскому парню, и вышел из кабинета спокойным шагом. Хотя желание хлопнуть дверью посильнее было достаточно велико.

"Изменить эти пункты".

Они-то, быть может, и хотят их менять, но не Дан. Он знал, что от модельной карьеры придется отказаться, но не из-за такой дурацкой причины, как личное мнение Мунсу. Дело ведь не в том, что Дан не успевает за ходом тренировок или что-то вроде этого. Он уже хорошо поет и танцует, он не видит для себя причин тупо отрабатывать одно и тоже по сотне раз. Зачем тратить время на подобное, если он может в это время работать, заводить полезные (ну или хотя бы приятные) знакомства, посещать занятия учителей, которые реально могут его чему-то научить? Но Мунсу, по всей видимости, не устраивает то, что он не похож на типичного трейни, которому скажи – бейся лбом о стену, и тот будет биться.

– Выглядишь злым, – сказал ему Инсон вместо приветствия.

Дан тяжело вздохнул и, хотя собирался разминаться, обессиленно опустился на пол рядом с Инсоном.

– Потому что я зол.

– Что, Мунсу настроение испортил? – хмыкнул он, а после тоже немного зло добавил: – Меня тоже вызывали. Строго спросил – чего это я скрывал, что умею сочинять?

– А ты что? – уточнил Дан.

Инсон улыбнулся:

– Ну… ты же не знаешь... Я много общался с Бэкхеном… Пак Бэкхеном. Знаешь, кто это?

– Бывший участник Neptune, он немного писал песни, потом ушел, чтобы писать треки самостоятельно, – ответил Дан.

С точки зрения успешности музыки, а не популярности группы, Neptune были очень хороши. Их треки часто становились известны, хотя парней как айдолов любили меньше – ругали за недостаточную красоту и слабые танцевальные навыки. Первоначально их было семь человек, но после окончания первого контракта Бэкхен ушел. Он писал тексты практически ко всем трекам группы и его уход объяснили тем, что он хочет заняться карьерой продюсера, а не айдола. Дан никогда не интересовался историей этого парня ранее, знал просто в общих черта.

– Ему заплатили за то, чтобы он молчал, – сказал Инсон. – Мне, правда, не платили, так что я могу сплетничать. В общем, сама его история заключает в том, что все годы контракта агентство ему не платило за треки. Но там время было такое, что не до хорошего – они дебютировали в самом конце второго поколения, дикое время.

– Либо ты пишешь, либо группа не выступает, – закончил Дан.

Инсон кивнул:

– Ага. Но времена-то меняются. И Бэкхен захотел изменения контракта, чтобы ему выплачивали за его же музыку. Они платить не хотели, аргументируя тем, что он и так получает деньги как мембер группы. Он решил не перезаключать контракт, а еще решил подать на них в суд, и, как только его адвокат прислал к ним письмо с уведомлением, агентство быстро пошло на попятную, его права на песни признали, выплаты начали поступать, Бэкхен получил отступные, на которые и открыл свое агентство. Но это все было потом. Когда я с ним общался, Бэкхен еще верил в то, что руководство его ценит. Он немного учил меня. У них же контракты были еще десятилетние, а в армию уходить они начали до истечения срока, так что он просиживал какое-то время без выступлений. Не могу сказать, что он прям всему-всему меня научил, мы все же нередко просто трещали на разные темы… кажется, я его забавлял. В любом случае, агентство знало, что я умею сочинять. Они видели, что я много времени провожу с Бэкхеном, даже как-то пытались вручить меня Вику и Джиму, но… ну, я к этому относился как к развлечению, а они слишком уж серьезно, так что там все было обречено на провал. А когда все это завертелось с Бэкхеном, я вообще понял, что шутки шутками, но попасть в такое же положение я все же не хочу. Да и руководство посчитало, что я общался с социально опасным элементом и больше меня не пытались чему-то такому учить.

Дан пораженно выдохнул. Да уж… а ему казалось, что хотя бы с авторскими правами в КАС относительный порядок. Но нет, все хуже, чем он думал.

– Мне, наверное, придется уйти, – тихо признался Дан. – Либо отказаться от… того, что для меня действительно важно.

Если Мунсу заставит его изменить условия сейчас, то Дан уже не сможет вести ТикТок с Минсоком. Но еще рано пропадать оттуда. Минсок пока только учится, он еще даже личный аккаунт не завел. Если Дан пропадет, Минсок пока что сам все не вытянет, просто опыта не хватит.

– Они хотят, чтобы торчал здесь с утра? – хмыкнул Инсон.

Дан кивнул.

– Вообще не понимаю, чего ты так за это место держишься, – вздохнул Инсон. – Я когда-то проходил прослушивание в АТА и UQ, мне отказали. Если бы я мог выбирать, я бы, пожалуй, ушел.

Дан удивленно на него посмотрел. Надо же… Он бы и не подумал о том, что Инсон хочет уйти.

– А если подвернется возможность, ты уйдешь? – так же тихо спросил Дан.

Инсон кивнул:

– Папа говорил, что я не должен держаться за одно место просто потому что когда-то меня здесь приняли. Он готов заплатить неустойку. Но мне, честно говоря, немного страшно… вдруг меня больше нигде не возьмут? Я ведь не как ты, у меня нет…

– Визуала? – хмыкнул Дан.

Инсон немного уязвимо кивнул. Да, все именно так. Единственные, кто может быть уверен в том, что их возьмут – красивые люди с навыками. Если есть только красота или только навыки, то дебют уже под вопросом.

Но слова Инсона реально заставили Дана задуматься: может уйти? Удерживал на месте его только Хэвон. Он ведь хотел помочь ему,