и Райз — значит, единственный способ получить необходимую им информацию — сохранить ему жизнь.

Но это была не единственная причина, из-за которой Къярт хотел помочь, и, вероятно, не главная. Чего уж скрывать: он был только рад возможности отсрочить казнь парня.

На тумбочке рядом стояла миска с водой и полотенцем, которыми пытались снять жар. Къярт выжал лишнюю воду и стер с живота Осмельда незаконченную печать. Извлек из ножен небольшой нож и разрезал рубаху на его груди.

Быстрыми резкими штрихами он рисовал печати: сначала на груди, затем на лбу и на животе, и после, когда чернила первой полностью исчезли, снова на груди — общего восстановления. Когда Къярт перешел к последней печати, дыхание и пульс Осмельда выровнялись.

Он прочертил финальную линию, активируя печать. Осмельд закашлялся, выплевывая темные кровяные сгустки. Вильма побледнела еще больше, но приступ быстро прошел, и парень зашевелился, приходя в себя.

Приоткрыв веки, он посмотрел на сидящую рядом женщину. В его взгляде читалось непонимание.

— Осмельд, — выдохнула Вильма, больше не сдерживая слезы, — как же ты напугал меня!

Она сжала его пальцы и, уткнувшись лбом в тыльную сторону его ладони, расплакалась.

— 14 -

Осмельд сидел в кресле, закутавшись в шерстяной плед, и в свете разведенного в очаге огня его худоба казалась еще болезненнее.

Кухню дома, в котором обосновались охотники, нельзя было назвать маленькой, но даже она стала тесной, когда в ней собрался десяток человек. В воздухе стоял густой аромат мясного бульона, который спешно готовила Вильма.

— На душу Шии-то было наложено проклятие.

Голос Осмельда звучал тихо и хрипло. Печати исцелили тело, но теперь его ждала не одна неделя восстановления после месяцев, проведенных в медикаментозном сне.

— Я не знал о нем. Хотя стоило догадаться, что Орда не оставит свое оружие вот так валяться, пока его не подберет какой-нибудь некромант. Это проклятие обязывало того, кто свяжет себя печатью призыва, действовать в интересах Орды. Прошлой или будущей — неважно. Поначалу влияние было слабым, неощутимым, но, судя по произошедшему, оно быстро вошло в полную силу.

Къярт заметил, как едва дрогнули брови Райза. Тот сидел на стуле напротив Осмельда и внимательно слушал. Парня не пришлось долго упрашивать ответить на вопросы — только подождать, пока тот придет в себя в достаточной мере, чтобы облекать мысли в слова.

— И теперь, после того как связь с Шии перешла к Къярту, это проклятие…, — Райз не закончил фразу и перевел взгляд на Къярта.

Перевел взгляд не только он, но и все присутствующие.

— Да, вероятно, оно теперь на нем, — Осмельд кивнул. — Оно не имело бы смысла, если бы от него можно было избавиться просто призвав Шии-то во второй раз.

— Но призыва как такового не было, — возразил Къярт. — Я перехватил контроль.

Осмельд в замешательстве захлопал глазами.

— Перехватил? Я думал, что метку привязки уничтожили физическим путем, а ты уже призвал Шии-то после.

— Так что с проклятием? — Райз вернул разговор к тому, что беспокоило его больше всего.

— Я больше не чувствую его влияния. Быть может, перенос печати с одного некроманта к другому повредил его. Все же воровство чужих призванных редкая техника, а когда речь идет о ком-то, вроде Шии-то, такое и вовсе лучше не практиковать.

— Это из-за переноса печати ты едва не умер? — подал голос Под. Он застыл в углу, неподалеку от Вильмы, пытающейся отвлечь себя готовкой.

— Скорее всего.

На кухне воцарилась тишина, и взгляды всех присутствующих снова обратились к Къярту.

Сначала способность поглощать чужие жизненные силы, затем некромантия, и теперь — это. Словно бы само провидение неусыпно следило за ним, поджидая момент, когда он наконец освободится от груза прошлого, чтобы подбросить ему новый повод считать себя чудовищем.

— Если вы хотите знать, не появилось ли у меня желание собрать ковен и присоединиться к некромантам на юге, то мой ответ — нет, — сдержанно произнес он.

— Хорошо. Дай знать, если это изменится, — Райз улыбнулся и снова обратился к Осмельду: — Шии-то было единственным, кто остался от Орды и кто годился для призыва?

— Нет. В одном только Афракском Союзе расположены три крипты. Это огромные подземные захоронения, созданные некромантами после поражения последней Орды. В том, где было Шии-то, находится две тысячи метаморфов. Сколько в других — мне не известно. Но не думаю, что меньше. Метаморфы — универсальные солдаты, особенно если дать им возможность развиваться и накапливать силу.

— И на каждом из них проклятие вроде того, что на Шии-то?

— Скорее всего да, — плед соскользнул с плеча Осмельда, и тот, зябко поежившись, натянул его до подбородка. — Чем больше я об этом думаю, тем больше вспоминаю, что читал о чем-то похожем в семейной библиотеке.

— В том, что ты читал, случайно, не упоминалось, как снять проклятие?

— Возможно, упоминалось.

— После зачистки паладины забрали все документы Инаэор, — сухо сообщила Кара. С самого пробуждения Осмельда она не проронила ни слова, и только маячила в стороне тенью полной молчаливого осуждения.

— Точно не из сокровищницы. Ее открыть может только кровь моего рода.

— И взрывчатка, — хмыкнул Райз.

— Прости, что?

— Взрывчатка. Универсальный ключ, главное, правильно подобрать размер. Кара?

— Мне неизвестно, чтобы в поместье Инаэор вскрывали какое-либо хранилище.

— Сокровищница находится не в поместье, — тихо произнес Осмельд. — Кто стал бы держать такое у всех на виду?

— Но ты же знаешь, где она? И где те три крипты? — Райз с улыбкой посмотрел на парня.

— Знаю.

Осмельд не разделял его приподнятого настроения. Он был похож на загнанного в угол зверька, полностью осознающего плачевность положения, в котором оказался, но, вероятно, еще ищущего способ выкрутиться.

— Позвольте моей семье уйти, — подняв на Райза взгляд, произнес он. — Отпустите их и не преследуйте, и я отвечу на все ваши вопросы. Сделаю все, что прикажет Братство, — он посмотрел на Кару, отчего та помрачнела еще больше. — Не буду сбегать. Только позвольте им уйти.

— Осмельд…, — Вильма оторвалась от готовки, но Под едва качнул головой, и женщина не стала продолжать.

— Парень, не тебе сейчас ставить какие-либо условия, — Райз усмехнулся. — Если ты этого еще не понял.

— Они не преступники! — с жаром выпалил Осмельд, и его голос предательски сорвался. — Они всего-то приютили меня, хотели дать нормальную жизнь, воспитать достойным человеком! Нет их вины в том, что я тот, кто есть. Делайте со мной все, что хотите, но позвольте им уйти!

Осмельд умолк. Его грудь тяжело вздымалась, стараясь наверстать нехватку кислорода.

— Вот как мы поступим, — выдержав паузу и убедившись, что Осмельд сказал все,