Шрифт:
Закладка:
Мэтт покинул участок, заехал за псом и помчал к ферме. Увидев, что хозяин свернул на подъездную дорогу к дому Бри, Броди радостно завилял хвостом. Бри как раз припарковывала свой внедорожник, когда к ней подрулил Мэтт на «Шевроле-Субурбан». Он сначала вылез из салона сам, а потом помог своему старому четвероногому питомцу спуститься с заднего сиденья. После того как Броди повредил плечо, ветеринар строго-настрого запретил псу запрыгивать и выпрыгивать из высокой машины.
В конюшне мелькали проблески света. В тихом небе лениво кружили снежинки. Бри пошла рядом с Мэттом, а Броди потрусил впереди.
Посередине заднего двора Мэтт остановился и вдохнул всей грудью воздух, пропахший древесным дымом:
– До чего же здесь умиротворяющая атмосфера!
– Да, – взяла друга за руку Бри.
Мэтт сцепил свои пальцы с ее пальцами. Чем больше времени он проводил на ферме Бри, тем меньше ему нравился собственный участок. Когда он его покупал, десять акров земли казались Мэтту тем спокойным и безмятежным пристанищем, в котором он тогда крайне нуждался; ему необходимо было уединение, чтобы смириться со своим ранением и непредвиденным концом карьеры. И если откровенно, первый год Мэтт, действительно, не испытывал потребности в общении. Но теперь, когда в его жизни появилась Бри со своей семьей, голый участок давил на него своей пустотой.
Мэтт привлек к себе Бри, поцеловал, и лишь после этого они, держась за руки, вошли в конюшню.
Стандартбред был привязан в стойле. Дети почистили его, расчесали гриву, и теперь конь выглядел гораздо более ухоженным, чем был, когда они привезли его с торговой площадки домой.
Першерон вытянул голову над низкой дверцей, заржал и поводил носом. Мэтт подошел ближе и погладил его по лбу. Оглядывая коня, он увидел бинт, обвитый вокруг задней ноги гиганта. Но того повязка, судя по всему, не смущала. Конь выглядел счастливым и довольным.
На тюке соломы в проходе сидела Дана – с руками, засунутыми в карманы.
– Я припасла для вас несколько куриных пиккат.
Мэтт погладил живот. Он уже однажды пробовал Данину пиккату.
– А лингуини ты приготовила?
– Конечно, как полагается, из натуральных ингредиентов. Ты же знаешь, я не признаю полуфабрикаты, – скривилась Дана так, словно допускать обратное было для нее оскорблением. – Ладно, пока вы будете осматривать коней, пойду, разогрею остатки, – Дана поднялась с тюка и стряхнула с джинсов солому. – В доме от меня пользы больше, чем в конюшне. Здесь моя функция сводилась, в основном, к поддержке и присмотру. Только какой толк от такой присматривающей, которая знает меньше тех, за кем приглядывает.
– Так часто бывает, – рассмеялся Мэтт.
– И то правда, – вышла из конюшни Дана. Она была и няней, и телохранительницей. Всякий раз, когда Бри вела крупное дело, Дана становилась для детей заботливой «наседкой».
Чистивший переднюю ногу коня Люк вскинул глаза:
– Здесь слишком холодно, чтобы их мыть; мы просто пытаемся счистить засохшую грязь.
Кайла перестала выводить круги резиновой скребницей на плече стандартбреда:
– Он должен быть красивым при встрече с дядей Адамом.
– А дядя Адам обрадовался известию о коне? – спросила Бри.
– Он не звонил, – в голосе девочки просквозило разочарование.
Бри на секунду застыла. Мэтт ощутил, как напряглась ее фигура. Встретившись с ним глазами, Бри покачала головой:
– Попробую еще раз ему позвонить.
– Да я уверен, что все в порядке, – встал Люк. – Ты же знаешь, каким он становится, когда пишет.
– Знаю, – улыбнулась Бри и выскользнула из конюшни. Погладив в последний раз нос першерона, Мэтт тоже вышел на улицу. Бри, уже в десяти футах от него, прижимала к уху мобильник.
– Адам, ты дома? – выдержав паузу, она добавила: – Позвони мне, пожалуйста.
Опустив телефон, Бри набрала большими пальцами текст смс-ки:
– Что-то я разволновалась. В последнее время Адам старается мне перезванивать, по возможности, быстро. Если он погрузился с головой в свою живопись, пускай хотя бы пришлет мне коротенькое сообщение об этом.
– Он мог забыть зарядить телефон, – сказал с порога Люк.
– Да, мог, – кивнула Бри, но по выражению ее лица Мэтт понял: такое объяснение ее не удовлетворило.
– Давай поедим. Если Адам не перезвонит к тому моменту, как мы закончим, тогда съездим к нему сами, – предложил Мэтт.
Кинув взгляд на экран мобильника, Бри нахмурилась еще больше:
– Не нравится мне все это. Это не похоже на Адама.
Она пережила гораздо более страшную трагедию, чем большинство людей могли себе вообразить, но Мэтт понимал: у любого человека существует предел.
Глава двадцать вторая
Час спустя Бри припарковалась у дома Адама – переделанного под жилье амбара в центре просторного луга. «Только бы брат оказался на месте», – скрестив пальцы, мысленно взмолилась она.
– Его грузовик здесь, – указал Мэтт на древний «Бронко», державшийся на кузовной шпаклевке и молитве владельца – еще одна вещь, которую Адам, мог, при желании, легко заменить.
Брат Бри был очень успешным. Он годами помогал их сестре и детям, даже учредил целевые фонды для ребят. Теперь Бри не нужно было беспокоиться о плате за их обучение.
Адам мог бы жить в гораздо более красивом и роскошном доме, но он предпочел это жилище. Оно отвечало всем его потребностям, самыми важными из которых были наличие света и возможность уединения. Картины брата на протяжении многих лет гремели на художественной сцене. Но его последняя работа… Бри затруднялась описать весь сонм сложных, неприкрытых и необузданных эмоций, запечатленных им на холсте – проблески надежды в хаосе жестокости и отчаяния.
И не только надежды. Посылом Адама в этой картине было обещание: в какой бы тьме ты вдруг ни оказался… на горизонте всегда замаячит свет.
Бри была далека от утонченного искусства. Она жила в мире, в котором правили факты, материальные доказательства и данные, полученные эмпирическим путем. Все работы Адама поражали ее обнаженностью чувств. Но эта картина потрясла Бри так, как ни одна другая, буквально задела за живое. Темнота была в ее душе, Бри словно родилась уже с ней, и это всегда ее смущало. Но если предыдущие работы брата взывали к мраку внутри нее, то эта картина рассеивала его – подобно тому, как солнце разгоняет вампиров.
Она была прекрасна.
И мир искусства согласился с Бри. Один коллекционер моментально выкупил ее и вместе с несколькими другими работами Адама передал во временное пользование музею, для выставки.
Бри и Мэтт вышли из машины. Луну застили облака, погрузив луг в темноту, которую прорезали лишь полосы света, сверкавшего в окнах Адама. С восьми лет и
