Шибико и двух своих телохранителей, в компании дипломатической делегации старейшин Суны. Эта процессия смотрелась весьма потешно. Выглядывающие из-под пола шляпы уголки губ Сарутоби, искаженный в крайне, крайне довольной улыбке и искаженный в недовольстве, покрытые морщинами лица старейшин, что на фоне данной «улыбки» выглядели еще более отчетливо, создавало весьма потешную картину.

Когда глава всех шиноби листа подошел, Роан и Кеншин склонили головы в уважительном поклоне, не выказывая никакой пренебрежительности или же усталости. Ровно так, как того требовали правила. Хокаге довольно кивнул и величаво произнес:

— Поднимите головы.

Оба выпрямили спины. Роан ощутила чудовищное количество злобы, направленные на нее. Старейшины и еже с ними уже знали о том, кто сокрушил их «великую стратагему», победив Казекаге и подчинив биджу. Одна из отчетливейших примет - белые волосы, белая кожа и голубые глаза, а также высокий рост. В общем-то, среди всего женского состава, Роан была единственной, кто имел рост сто восемьдесят сантиметров, да и среди мужчин было не так уж много высоких.

— Можешь быть свободен.

Сарутоби со значением посмотрел на мечника, повелевая тому убраться отсюда, что тот незамедлительно сделал в лучшем исполнении. После же Хирузен бросил довольный взгляд на Роан и вместе со всей делегацией направился в тюрьму. Несмотря на высочайшее положение Казекаге, его держали в деревянной клетке, созданной Роан, как и всех остальных шиноби песка. Отличие было только одно, если все остальные суновцы ютились в узких и низких тюрьмах, что не давали полностью расправить спину или же лечь, растянувшись, то Казекаге мог даже немного ходить из стороны в сторону, правда с кандалами, да под подавляющими печатями это было крайне сложно.

Сарутоби незамедлительно окинул цепким взглядом всех женщин и мужчин. Их одежда, кроме боевых следов, не имела других царапин, порезов и деформаций, что являлось доказательство отсутствия насилия над заключенными, что конечно играло на руку Хокаге. Мужчины имели все конечности и не истекали кровью, а их тела не покрыты увечьями. Женщины же одеты в свою одежду без видимых следов побоев. В глазах все также плещется упрямая воля шиноби, куноичи не были похожи на сломленных или же забитых мучениц. Данное состояние являлось полной заслугой Роан, ибо девушка не допускала сексуального насилия в отношении заключенных.

Сошоу, смотрящий на них с явной затаенной злобой, был гораздо спокоен и расслаблен, нежели должен был быть. Многие хотели потешаться над Казекаге, насилуя перед его взором его же людей, в особенности молодых и невинных девушек. Но данное развитие событий не было осуществимым. Оградить пленников от такой участи желала не только Роан, но и командующие данной армией, так как здравомыслие Казекаге и его людей было неким гарантийным негласным пактом, что суновцы не пойдут войной после подписания перемирия сразу же и не станут помогать врагам из тени. Нара также постарался реализовать данное, жестоко карая любого, кто позариться на заключенных куноичи. К сожалению, даже публичные порки не имели особого эффекта.

— Сарутоби…

Низкий, сухой голос Сошоу звучал среди затихшей тюремной комнаты словно шелест песка в знойной пустыне. Все присутствующие заключенные хранили не просто молчание, а гробовую тишину. Видеть вражеского Каге им было противно, многие бы хотели плюнуть ему в лицо, ну или хотя бы нагадить тому на подол робы, но такое могло повлечь за собой крайне негативные последствия, да и к тому же вместе с ним были старейшины, а это значило, что война как минимум остановлена.

— Сошоу, надеюсь пребывание в плену тебя не сильно утомило.

— Благодаря твоим людям…

Многозначительный взгляд брошенный на Роан заставил всех присутсвующих суновцев скривиться в жуткой гримасе омерзения, ибо она была человеком, который повергнул их, остановил, не дав сбежать и заковал в эти неудобные тюрьмы, дабе укомплектовать тюрьму более компактно. Их держали как зверей, но так их было удобнее содержать и охранять.

— Нахождение здесь было не столь отвратительным.

Резкая грубая нота молодого Казекаге показалась весьма забавной Сарутоби, ибо он там видел бессильное рычание поверженного зверя, а не угрозу непоколебимого хищника. Хирузен для пущего бешенства Казекаге немного посмеялся над его «неудавшейся шуткой».

— Что же, весьма прекрасно, что Сошоу-сан сохранил свое благоразумие. Готовы ли вы начать переговоры?

Хирузен многозначительно посмотрел на брюнета из-под козырка широкополой шляпы. Молодой Казекаге вскипел от ярости, понимая что его целиком и полностью дурят. Все «переговоры» переговорены с этими остатками прошлого, от него требовалось лишь заверение, то бишь - подпись. Это бесило Сошоу, ибо так таковая власть была в руках старейшин, без их воли он не мог осуществлять свою политику надлежащим образом.

— К черту их. Вы уже договорились со старейшинами. Сунагакуре капитулирует. Освободите моих людей.

Резкие слова Казекаге немного омрачили выражение лица Сарутоби. Хирузен ратовал за полное соблюдение формальностей, ибо только так можно было официально показать «волю» двух сторон. Если Казекаге не отыграет свою роль, то останется очень много недосказанности и домыслов в рядах шиноби Листа, а это могло привести к волнениям, чего не хотел Сарутоби.

— Роан, освободи Казекаге-сама. Нам все же нужно немного поговорить…

Выразительным тоном Сарутоби подчеркнул слово «немного», имея ввиду «официально». Сошоу сощурил свои миндалевидные глаза, смотря с полной неприязнью на Хирузена, не скрывая своего настроя. Уже сейчас Сарутоби понимал, что ничего не кончится.

Бланш сложила печать конфронтации и квадратные бревна, образующие решетки, змеями расползлись в разные стороны. Шибико извлек из своего кармана ключи от кандалов и с помощью девушки снял все неприятные ограничивающие движения железки.

— Позвольте снять печать.

Роан обратилась к обоим Каге, во-первых, к своему, как к главному начальник, дабы все ее действия были «видимостью» полной власти Хокаге, а также к Казекаге, чтобы ее техника, не дай бог, не показалась наблюдателям какой-то подлой атакующей, что спровоцирует на новый конфликт. Получив кивок Сарутоби, наперекор ему она услышала голос полный презрения Сошоу:

— Снимай давай.

Роан сдержала свои эмоции, даже не показав ехидной ухмылки. Сжав правой рукой запястье левой, она активировала обратную печать. На пяти пальцах появились алые огни с кандзи каждого элемента.

— Печать Пяти Элементов - снять.

Бланш любезно вбила пятерню в грудь мужчины, снимая сковывающую печать. Сошоу сильно напрягся из-за резкой боли снятия печати, но вида не показал.

***

Долгие переговоры оказались весьма муторным. Сошоу делал вид, что не хочет участвовать в этом, но как