напитки разные… – Аманда многозначительно подергала бровями и вернулась к выбору флаконов, но говорить не прекратила. – Думали сначала, что маджен просто крепко выпил, а оказалось – его. Одна оболочка осталась, голем, энергетика в ноль. Говорят, такое раньше случалось, давно, когда демоны были еще демоны, а не это жалкое подобие, что в провинции Деймин обретается. Там, кстати, опять шумно. А еще болезнь новая. Не сама собой взялась. Такое само не вызреет. Чьих ручонок дело, непонятно, но гадостно всем выйдет, посмотрите… Еще вот Штиверия ноту прислала, хотят отделиться совсем, мол у нас темно очень. А если еще и драконы ввяжутся… Опять цены задерут. И так грабеж, по полгроша за фиал из негодного стекла.

Последнее Аманда произнесла погромче, изобразила душераздирающий вздох и покосилась на флегматичного продавца. Но тот как делал вид, что не слышит, так и продолжал. 

После мы методично обошли все лавки на нашей улице и еще несколько на соседней. На совместный обед я не согласилась, прогулки оказалось достаточно, и поспешила к себе. Колено разнылось и было слегка беспокойно. Хотелось спрятаться в своей ракушке от мира и… варенья. У меня вон еще платок недонайден, да и пакет с покупками ощутимо оттягивает руку. 

Вампир подкрался незаметно. 

– Позвольте, я помогу?

Руке сразу стало легче, а мне – не очень. Ощущение нависшей глыбы сегодня было особенно пугающим и реальным.

– Вам больно. Хотите, я… понесу вас?

Я качнула головой и отступила. Мартайн взял меня за руку, и хоть разница между температурой тела человека и вампира всего пара градусов, ощущение все равно странное. Словно иголками покалывает. И не только там, на запястье, над пульсирующей ниткой пульса, где его пальцы касаются кожи. Колено налилось жаром и… перестало болеть. Я не верю в благородные порывы так же, как в помощь в последний момент. Это только для сказок хорошо. А для жизни – подозрительно, чуется какой-то подвох.

Еще несколько шагов. Мы уже у двери. Почти на равных. Я – на ступеньках крыльца, он – на дорожке. У него в руках мой пакет и рука, у меня что-то, что нужно ему. При прошлых встречах всегда уверенный в себе и высокомерный, Асгер Мартайн был растерян. И одет небрежно, что только подчеркивало его волнение. А еще клыки. Их было видно даже при сомкнутых губах. Казалось, он сейчас сам себе кожу проткнет.

– Асгер, что происходит? 

– Не пригласите?

– Нет, извините. Знаете, есть такое древнее поверье, что вампир не может войти в дом, пока его не пригласят? 

– Впервые слышу, – улыбнулся он и стал больше походить на себя обычного. – Но я не стал бы ломиться в дом, когда так категорично отказывают. Тем более в такой, как у вас. Но суеверие забавное... Откуда вы родом, Малена?

– Зачем вы здесь, Асгер?

– Ворнан не появлялся? 

Я вздрогнула. Почему мне чудится запах тлена и воска, почему он ищет его…

– Странно искать его здесь.

– Вовсе нет. Дело в том, – вампир нервно коснулся одного из клыков кончиком языка, – дело в том, что он кое-что мне дал для исследования, и результат… Есть обстоятельства, из-за которых я не смогу долго это скрывать… А он куда-то пропал. В УМН его нет. В последний раз он был там позавчера, передал ваше дело и… все. 

– И все. Вы сами ответили на ваш вопрос, – сказала я, взяла пакет и ушла. 

Запах свечей и тлена никуда не делся. Из-за него тарелка идеально-рассыпчатой каши, аппетитной даже на вид, отправилась в сток. 

Я заварила успокоительный сбор, который брала у Аманды, потому что к вечеру у меня тряслись руки. Я дышать не могла, будто находилась в сыром подвале, где воздух такой густой и влажный, что и так с трудом проникает в легкие, а еще горящий воск… 

Можно было бы и ложку взять. Но пальцем оказалось вкуснее. Почему я раньше не ела варенья? 

Чай немного помог. Я успокоилась. Но тревога продолжала покусывать, как случайно зимовавший в кладовке комар. Зимой бы не должно быть комаров, а он – есть. Да еще и кусается. Как я. Меня тоже не должно. Осталось научится кусаться, но боюсь, уже не успею.

Шагнула к окну. Успела заметить, что задний двор пуст, а за забором, которого раньше было не видно из-за колеблющихся простыней, маячит тень, как дом выкинул новый фортель – стекла будто инеем затянуло. Я ткнула пальцем и тут же отдернула. Иней оказался паутиной. Внизу грохнуло, и я отчетливо поняла, что ставни на витринах-эркерах закрыты. Потом светсферы померкли, все погрузилось в сумерки, такие же, как за окном, когда в него еще можно было смотреть. 

На арочном окне в спальне, как и в кухне, ставни тоже отсутствовали. Постаралась представить, что это все-таки иней на стекле, потому что иначе начала бы думать, где у меня в доме водится такая прорва пауков… Тьма…

Внизу было просто темно. Никакой паутины. Я сидела в кресле и таращилась на дверь. Надо все таки поосторожнее с желаниями. Захотела в ракушку – получите и распишитесь. Жаль, что спокойствие от чая оказалось недолговечным.

А потом дверь бесшумно отворилась. 

Понятия не имею, как я умудрилась оказаться почти у порога, потому что тот, кто его переступил, был бледен настолько, что его остроносое лицо светилось. Ведьмак с трудом держался на ногах, а глаза мерцали огненно-желтым, словно у ворона в Дат-Кронен, когда я впервые его увидела.

– Дверь, – прохрипел он, впиваясь клещами руки в мое плечо, чтобы не свалиться, и дом тут же послушался. 

Вторую руку Пешта прижимал к себе и выглядел почти, как в том моем глупом сне – мокрый от дождя, в расстегнутом пальто... Рубашка была вся в грязи. Так мне сначала показалось. А потом в нос ударил запах разогретого на огне железа.

6.3

Было ли мне страшно? Не знаю, наверное. Первые несколько мгновений. Потом стало не до того.

В кресло у прилавка он практически рухнул.

– Нужна ведьма. Вы в хороших отношениях с той, что живет напротив? – не то прохрипел, но то пробулькал он, все еще хватаясь за мое плечо, будто у него пальцы свело и он их разжать не может.

Я кивнула. Не слишком уверенно, но…

– У меня… здесь где-то в пальто список и пропорции, – он наконец отпустил меня, неловко полез в карман и