Шрифт:
Закладка:
Узница старалась придумывать себе занятия. Она сточила один из камней, углубляя контуры шахматной доски на полу. И, однажды, потратила несколько недель, вычерчивая на стене рядом с решёткой план библиотеки Хогвартса. Проведя в этом месте, по крайней мере, треть своей школьной жизни, она даже сейчас помнила расположение всех книжных стеллажей и шкафов. Вот только… . На вычерченном плане всё равно получалось, что между отделом с книгами по Истории магии и отделом Арифматики находится небольшая потайная комната. Жаль, что она не может проверить её существование.
Изредка в Коридоре Смертников появлялись другие заключённые. Видимо, Визенгамот продолжал осуждать волшебников на пожизненное в «строгих» условиях и на Поцелуй дементора. Вот только теперь совсем за другие преступления.
Один колдун сидел далеко слева — камер пять или шесть. Он быстро сошёл с ума, но умирал долго. Гермиона прислушивалась к безумному бормотанию. Волшебника звали Алексус Сметвик. И он был аптекарем.
Вам жуков, сэр? У нас свежая поставка из Египта. Прошу вас, сэр, — повторял он бесконечно, словно стоя за прилавком. — Всего три галеона за пинту драконьей крови, сэр. Благодарю вас, мадам. Мы примем ваш заказ. Доставка совой.
От этих слезливых причитаний у Гермионы мороз шёл по коже.
А приблизительно в декабре две тысяче второго года камеру напротив заняла колдунья лет шестидесяти. О, это была такая злыдня. Почему её сразу не приговорили к Поцелую дементора?
Гермионе она напоминала старуху Вальбургу с портрета в доме на площади Гриммо. Легко представлялось, как она, одетая в черное платье и чепец, истошно кричит и оскорбляет кого-то. За пять месяцев, проведённых в этой сомнительной компании, девушка так и не узнала её имени. Только фамилию — Бёрк.
Бёрк — чистокровные колдуны в двадцать третьем поколении, — самодовольно говорила последняя представительница этой семьи, осуждённая за убийство родной дочери, зятя-маггла и полукровного внука трёх лет от роду.
Это было оскорблением памяти Беллатрикс Лестранж — посадить в её камеру эту безумную старуху. Бёрк использовала собственную систему «противодействия» дементорам — она засыпала до их прихода. Гермиона попыталась объяснить ей, что этого делать ни в коем случае нельзя, но получила в ответ резкую отповедь, в которой «грязнокровная мразь» упоминалась шесть раз, а «шлюха» девять. У старой колдуньи совершенно не было фантазии. Потом-то старая ведьма поняла, что спать при дементорах нельзя, но было уже поздно — волшебные стражи сковырнули всю защиту с её сознания, как сухую шелуху с луковицы. Она полностью сошла с ума за месяц.
Сириус рассказывал, что безумные узники в Азкабане умирают, потому что прекращают есть. Бёрк смерть не грозила. Женщина раскладывала кашу на десяток маленьких кучек и устраивала «приёмы» и «чаепития». Слушать, как она разговаривает с несуществующими и, возможно, давно умершими людьми было странно, но занятно. Если из обсуждения новинок волшебной моды, воспитания детей и чьих-то адюльтеров состоит жизнь чистокровной колдуньи, то Гермиона никогда бы не хотела ею стать.
Был апрель или даже начало мая, когда в камеру Гермионы внезапно влетела свёрнутая в рулон газета, перевязанная ярко-красной лентой. Девушка встрепенулась и недоумённо посмотрела вслед разносчику еды, принёсшим «посылку».
Ленточка была очень яркой для Азкабана. И шелковой. Гермиона долго наслаждалась ощущением гладкой скользкой ткани под пальцами. Тот, кто прислал газету, знал, какая это радость для узников.
В развёрнутом виде оказалось, что это шесть листов из «Ежедневного Пророка» за шестое февраля две тысячи третьего года. Буквы во всех статьях были увеличены в два раза и слегка светились.
Люциус Малфой… . Люциус Малфой, клявший мелкий газетный шрифт, почерк сына и слабое освещение, на чём только свет стоит. Это он прислал газету! Собственно больше некому.
Поначалу буквы никак не узнавались и отказывались складываться в слова. В своём воображении Гермиона перечитала сотни книг заново. Но одно в мыслях и совсем другое в реальности. Не сразу по постепенно дело пошло на лад.
Заголовки статей на первых страницах заставили её сердце испуганно сжаться.
«Скандал в Министерстве магии».
«Невинные души Азкабана».
«Проведенная в январе этого года плановая проверка всех работников Аврората на предмет должностных преступления явила магической общественности шокирующие результаты. Применение Непростительного заклятья «Круциатус» и иных пыточных заклинаний, уклонение от расследования, подлог доказательств, применение физического насилия к обвиняемым и свидетелям, фальсификация дел всех уровней. Это лишь малая часть того, что удалось обнаружить независимой комиссии при тщательной проверке отдела дознания…»
«По самым скромным оценкам экспертов в период с одна тысяча девятьсот девяносто пятого по одна тысяча девятьсот девяносто девятый в Азкабан было отправлено более семидесяти человек, чья вина так и не была доказана либо не доказана на должном уровне. Тридцать девять из них были казнены через Поцелуй дементора».
«Подтасовка доказательств, использование пыток, побои, проведение судов без присутствия адвоката, в отсутствие самого обвиняемого — так называемые «заочные суды». Так Аврорат в сговоре с некоторыми судьями Визенгамота создавал видимость активной деятельности по поимке опасных преступников».
«Более двадцати человек были арестованы в течение суток после проведения проверки. Семнадцать объявлены в розыск. В их числе известная магической общественности ведьма Долорес Амбридж. Именно её подпись стоит на подавляющем большинстве незаконных приговоров. Редакция призывает откликнуться всех волшебников, когда-либо пострадавших от действий следующих работников Министерства магии…»
Далее шел внушительный список имен, котором Люциус Малфой зачем-то подчеркнул несколько строк.
«Вольф Артур Аркин».
«Стивен Киан Макги».
«Мойра Мэдлин О'Райан».
Странно. Гермионе эти имена были незнакомы.
«Комиссия независимых волшебников-экспертов, о создании которой объявил Совет магов, в самое ближайшее время займется исследованием дел, рассмотренных усеченным составом Визенгамота в период с девяносто пятого по двухтысячный года. Лорд Симус Флеминг, член Совета магов с одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года, высказал своё мнение о сложившейся ситуации:
На многих пергаментах, которые были изъяты из архивов и где, якобы, содержатся признательные показания, без всякой магии видны следы крови и кровавые отпечатки. В одном свитке был даже обнаружен фрагмент мизинца. Жестокость и цинизм авроров просто не знают границ! Корявые подписи обвиняемых и свидетелей ясно показывают нам, что совершены под принуждением. Авроры, волшебники, поклявшиеся защищать магический мир от зла,
