Коммунальные службы города, конечно же, вовсе не из-за мистических соображений попытались спилить неприглядное дерево.

Но на защиту несчастного осокоря выступил известный украинский поэт, ученый и общественный деятель Максим Фадеевич Рыльский. Городские власти не могли не прислушаться к его мнению. Никакие уговоры по поводу осокоря на Рыльского не действовали. Каждый раз поэт отвечал категорично: "Прошу не уничтожать дерево…"

Так появились слухи, будто осокорь на Крещатике мистическим образом связан с судьбой Максима Фадеевича. Поэт умер в 1964 году. И вскоре заветное для него дерево срубили, а пень выкорчевали.

А киевские старожилы еще много лет показывали приезжим место, где рос "осокорь Рыльского". Но они перестали упоминать, что это дерево когда-то считалось проклятым.

"Зеленый календарь"

Растительный мир лесов, степей, городов и селений нередко становился своеобразным указателем, подсказывающим, когда и какими заниматься делами. В XIX веке в Киеве издавались календари, а в газетах публиковались народные приметы, связанные с природой.

"…Развернулся дубовый лист, стало быть, земля вошла в полную силу… Коли на дубу макушка с опушкой, будешь мерять овес кадушкой… Березовый лист стал величиной с полушку — значит, земля показывает время, когда следует запахивать пашню, и на Егорья (23 апреля) выезжает даже "ленивая соха"… Если цвет ягоды калины будет в кругу, то сев считается поздним… Зацвели ягоды на волчьем мыке сверх — лучше начинать посев ранний…

Начнет цвести лютик желтыми — земля приказывает сеять овес; зацвела черемуха — пришла пора пшеницы… Когда яблони в полном цвету — садят картофель; когда земляничные кустики словно бы спрыснуты молоком — пришла пора сеять гречиху…

Когда на Ивана Купалу собирают росу, отрывают в муравейниках масло и рвут целебные травы, то в это время говорят: "Земля-мати, благослови меня травы брати, твою плоду рвати: твоя плода ко всему пригодна" и т. д.

По обилию шишек на ели судят о хорошем урожае на все яровые хлеба; если же такое обилие замечается на соснах, то это предвещает хороший урожай одного ячменя. Сильный цвет орехов обещает яровой хлебород на будущий год…"

У киевских рыбаков были в XIX столетии свои приметы, связанные с растениями. Раннее цветение каштанов указывало на обилие в Днепре и его притоках сомов. Еще говорили: "Сирень обильно цветет — щуку зовет". А вот богатый урожай желудей почему-то связывали с появлением огромного количества раков в киевских водоемах.

"Из недр земли…"

Есть у Николая Закревского описание необычного киевского источника.

"В Межигорье, в полуверсте от обители, один нагорный источник издавна называется Звонками.

Источник этот славится чистотою воды и романтическим видом, вытекая из горных обрывов, поросших тенистыми деревьями. При одном из его ключей устроена небольшая часовня. Вероятно, что красота местоположения подала повод к различным повестям об этом источнике. Одни пишут, что Екатерина II, бывши в Киеве, не могла пить другой воды, кроме Звонковой <…> другие, что один из последних межигорских архимандритов сзывал в соседнем пруду рыбок по звону колокольчика; третьи, что на этом роднике иноки устроили из звонков (колокольчиков) гармонику. Сильная струя родника, ударяя в колокольчики, производила приятные звуки.

<…> Межигорье составляет одну из живописных местностей Киева; горожане часто посещают это прелестное урочище и несколько раз в продолжение лета составляется увеселительная прогулка из Киева в Межигорье на пароходе с оркестром музыки".

Говорят, что источнику Звонки когда-то посвятил свои строки Иван Франко:

Из недр земли бежит-поет водица,

Струится бесконечною стезей,

Детей весны живит своей красой

И щедростью, не знающей границы.

Родник с его волшебною струей —

Народная душа, что и в печали

Пробьется к людям песнею живой…

(Перевод Анны Ахматовой)

"Неведомый цветок"

Согласно преданию, раз в год, в самом начале мая, у ме-жигорского источника расцветал один-единственный цветок, которому даже названия не придумали. Так в народе и величали его "Неведомый цветок".

Уж на что киевские ведьмы слыли знатоками флоры, но и они толком ничего не могли рассказать об этом растении.

Нельзя было искать Неведомый цветок — он сам объявлялся у межигорского источника. Как выглядит таинственное растение, о том не упоминается ни в книгах, ни в легендах. Не разглашают тайну и те, кому суждено было сорвать его.

Лишь одни сутки живет Неведомый цветок. Зато за отпущенный ему короткий срок он исполняет множество желаний человека. Ровно через день обладатель этого цветка должен вернуться к межигорскому источнику и бросить в воду свою волшебную находку.

Ну а тех, кто оставлял при себе, рисовал или показывал кому-то Неведомый цветок, ожидала страшная беда. Как утверждала молва, нарушители исписанного правила бесследно исчезали, внезапно умирали или сходили с ума.

В предании не говорится, какие силы и почему так жестоко наказывали человека. Некоторые суеверные киевляне в XIX веке старались в начале мая вовсе не появляться у межигорского источника: вдруг наткнешься на роковой цветок, не удержишься от соблазна и сорвешь.

Больной художник

И все же находились упрямцы, не верящие в мистические силы цветка и отправлявшиеся на его поиски. Городская молва приписала эти черты характера знаменитому художнику Михаилу Александровичу Врубелю.

Он неоднократно приезжал и подолгу жил и работал в Киеве. В конце 80-х годов XIX столетия художник создавал настенные росписи в Кирилловской церкви и написал для этого храма четыре иконы. Во Владимирском соборе Киева на внутренних стенах храма по эскизам Врубеля были выполнены орнаменты.

О своей встрече с Михаилом Александровичем в Киеве писал Константин Паустовский: "Но отец все же пошел к Врубелю и взял меня с собой. Мы вошли в гостиницу около Золотых ворот и поднялись на пятый этаж. В коридоре пахло гостиничным утром — одеколоном и кофе. Отец постучал в низкую дверь. Нам открыл худенький человечек в поношенном пиджаке. Лицо, волосы и глаза у него были такого же цвета, как и пиджак, — серые с желтоватыми пятнами. Это и был художник Врубель.

…Я смотрел на Врубеля, и мне было его жалко. Он дергался, перебегая глазами, непонятно говорил, закуривал и тотчас бросал папиросу. Отец разговаривал с ним ласково, как с ребенком".

Лишь вечером киевский гимназист, будущий писатель Константин Паустовский узнал от отца, что Врубель душевно болен.

В 1886 году Михаил Александрович написал в Киеве картину "Девочка на фоне персидского ковра". Эта замечательная работа привлекла внимание не только поклонников живописи. К ней потянулись и любители мистики.

В то время, когда Врубель завершил картину, по Киеву поползли слухи: "Живописца видели в начале мая прошлого года