Шрифт:
Закладка:
С мужчинами всегда так.
Или ты их любишь, или они тебя. И то и другое — из области фантастики.
Периодически Кощей бывал таким, как раньше, но Дарья чувствовала, как он отдаляется. От этого становилось больно. Даша понимала, что это неизбежно. Может, в другой ситуации, если бы звезды сложились по-другому….
Но в ее случае грех на них пенять. В какой парад бы ни сложились ради нее далекие звезды, Дарье ничего не светило. Не с ее кармой.
Несветаева бесилась в душе, но старалась держать лицо. Однако ситуация быстро развивалась от плохого к худшему. В четверг Поляков не пожелал вечером ее видеть, отвез домой и даже не позвонил. А в пятницу не вышел на работу. Если изначально у Даши еще были какие-то варианты, то после того как он проигнорировал ее звонки, зато передал через юриста, что заболел, никаких сомнений не осталось: ушел в запой. Почему же ей так не везет? Что ни мужик, то алкаш! Или просто трезвых представителей мужского пола в России не осталось?
Разочарование было настолько болезненным, что Даша не могла найти себе место. Ну почему?! Зачем он с нею так?! Как он мог?!
Вернувшись после работы домой, Несветаева занялась уборкой. Начала с кухни: оттерла все пятнышки на стареньких шкафчиках и холодильнике, отмыла подоконник, отдраила полы. Потом настала очередь санузла. Потом — полов в коридоре. В комнате убирать было практически нечего. А сил и неуспокоенных нервов осталось еще на пару трех комнатных квартир. Поэтому Дарья принесла из кухни табурет и ползла протирать пыль на шкаф…
…В первый момент Несветаеву охватила такая паника, что колени подкосились, и она чуть не свалилась. Даша сползла на пол, села, опираясь спиной о шкаф, обхватила себя руками. В том, кто установил камеру, сомнений не было. Только Поляков имел доступ в ее квартиру. А когда она болела — полный доступ.
Когда он установил камеру? Как много он подсмотрел и подслушал?
Разумеется, если он в курсе истинной цели Дарьи, его поведение становилось объяснимым. Дать ей расслабиться, втереться в доверие, заставить влюбиться, а потом — страдать. Точно! Потому он и пароль выдал. Чтобы поймать ее с поличным. Ждет теперь, когда она проколется. Может, и прослушку на сотовый поставил.
Какая тварь!
А Даша тоже, лохушка… Уши развесила, нюни распустила, ножки раздвинула… Тупая овца! Какая же она доверчивая идиотка!
Вся нерастраченная энергия хлынула в новое русло.
Дарья оделась ванной, предварительно осмотрев каждую щелочку — там камер не было. Какая двуличная скотина Поляков! Как она поверить? При ее жизненном опыте как вообще она могла допустить, что кто-то может сделать для нее просто так?! О, боже, она еще думала, — как у нее вообще мысль такая в голове могла родиться?! — что он в нее влюбился. Вот у кого корона до неба и выше! Намечтала, нафантазировала… Бред сивой кобылы за секунду до пробуждения!
В последний раз столь глубоко обманутой Даша чувствовала себя только тогда, когда мама нашла ее записки воображаемому отцу. С тех пор Несветаева считала, что навсегда избавилась от наивности. Какая дура! Какая же дура! Она сунула камеру в карман куртки, закрыла за собой дверь и помчалась по лестнице вниз. Скутер. Ей нужен скутер. Она приедет, швырнет камеру в пьяную рожу Полякова и вернется. Соберет вещи, благо их совсем немного, и уедет… Нет, соберет вещи и завтра с утра уедет искать счастье куда-нибудь в другое место.
…А и пусть в какую-нибудь дыру, где ее никто не найдет. Пойдет работать продавщицей в сельмаг. А что? Что, она обвешивать не научится? Научится. Это уму-разуму она научиться никак не может. А обманывать — раз плюнуть, два — растереть! У нее вон сколько учителей вокруг!
Даша даже не заметила, как дошла до стоянки, где оставляла своего Психа. Вот с кем они — два колеса пара. Мотор взревел, и скутер помчал Несветаеву по дорогам вечернего города.
…Пусть он вообще что-нибудь докажет. Она же пароль не передала? Не передала. На обратном пути купит левую симку и сразу сдаст его Заказчику. А ее еще угрызения совести мучали!
…И если он спьяну ей по лицу заедет, так даже лучше будет. Она прямо видеозвонок кадровичке наберет и, рыдая, скажет, что ее избил начальник, поэтому она уходит с работы. Идеально! Только все же нужно будет съехать с квартиры прямо вечером. Ничего, переночует в каком-нибудь хостеле-клоповнике…
И с утра — в новую жизнь! Где не будет ни Полякова, ни Спрута, ни Заказчика.
Свобода!
Даша припарковалась у ограждения дома и набрала номер квартиры. Натянула сочувственную улыбку на лицо. Не может же этот подонок наблюдать за нею постоянно? Ну а если сюрпрайз не выйдет — что ж… В любом случае, сейчас все будет понятно.
Понятнее не стало. Поляков открыл молча. Даша ехала в лифте. И ее трясло — то ли от страха, то ли от гнева. Дверь в квартиру была открыта.
— Даша, привет! Проходи, я у плиты, — обрадовал Поляков.
Похоже, он был не в курсе цели ее приезда. И, судя по голосу, если и был пьян, то очень хорошо держался. Даша, как была, в обуви и куртке, прошла в гостиную, совмещенную с кухней и столовой.
Хозяин, в футболке, домашних трениках и переднике, повернулся к ней, и на его лице отразилось недоумение.
— Ублюдок!
Дарья швырнула камеру, как хотела. Но та была слишком миниатюрной, чтобы нанести хоть какой-то вред. Кощей легко поймал ее на лету, уставился на добычу и на его лице отразился испуг. Ублюдок! Чертов ублюдок!
Подлетела к нему и врезала пощечину. Со всей силы.
Они никогда никого не била.
Никогда.
Ее били, и не раз.
От того, как от удара дернулась голова Паши, Дарья испытала чистый восторг. Она замахнулась и ударила снова — тыльной стороной ладони.
Поляков медленно опустился перед нею на колени. Зрачки его расширились так, что казалось, вот-вот поглотят всю радужку. На лице застыло блаженство.
Глава 22. Павел
Ей не все равно.
Пашу сразу отпустило. От пощечины в голове прояснилось, будто кто-то навел фокус на его жизнь. Все эти метания, сомнения, мамы-папы, будущее какое-то абстрактное… Все это глупости. Все это не стоит внимания.
Есть
