поделиться ассоциациями со сновидением участника, словно оно является их собственным. Свои ассоциации я высказываю в последнюю очередь.

Члены группы одновременно имеют дело и с личным, и с коллективным бессознательным материалом, поэтому они с трудом осознают межличностные конфликты. Я драматизирую эти конфликты, настаиваю на повторении важных тем. Рассматриваю все события в группе, комментирую или интерпретирую их на основе целостной ситуации, которая складывается каждый момент в группе, в то же время учитываю историю возникновения ситуации и возможные перспективы ее развития.

Разрешение на слова и поступки я получаю от группы, находясь внутри динамической ситуации, возникающей в ней. Я могу открывать возникающие чувства, допускаю проявления любви и ненависти к себе, выясняю, что содержится в подтексте сказанного или увиденного, и интересуюсь, почему это было сказано сейчас и в данной форме.

Участники группы вначале испытывают тревогу, подозрительность, конкурируют за мое внимание, проявляя чувства любви и гнева по отношению друг к другу. Я не пытаюсь управлять этими чувствами, что позволяет проявиться тем аффектам и ролям, которые присущи пациентам в реальной жизни. Чтобы каждый из них мог установить контакт с наиболее важной родительской фигурой, мне приходится играть и материнскую роль, включая свое женское начало: чуткость, нежность, податливость и т. п.

Я поддерживаю атмосферу эмоциональной свободы посредством открытости собственным чувствам; оказываю поддержку, когда она терапевтична или когда группа не обеспечивает ее; приветствую проявления переноса в группе как возможность для плодотворной работы. Я выявляю деструктивные альянсы внутри группы; помогаю членам группы осознавать собственное сопротивление и сопротивление группы как целого и взаимодействовать с ними, привлекаю внимание членов группы к тонким аспектам поведения и помогаю им в глубоком исследовании себя посредством вопросов.

На стадии формирования групповой культуры я более активен, затем ограничиваюсь интерпретациями. Постепенно я передаю все больше своих функций группе; стараюсь осознавать и исправлять неминуемые ошибки, при необходимости – публично. На поздних стадиях развития группы я просто присутствую и слежу, чтобы группа не стала для кого-то «обществом № 2», не заменила реальную жизнь, особенно для пациентов с изоляцией от общества и фиксацией на семье.

Технические приемы

Техника наведения мостов Луиса Ормонта активизирует групповой процесс и способствует быстрому самораскрытию, заблокированному вначале страхом участников перед новой ситуацией, незнакомыми людьми и пассивно-тревожным ожиданием активности руководителя. Этот прием формирует эмоциональные связи между членами группы путем вовлечения их в значимую для них беседу. Для этого я задаю вопрос члену группы, не принимающему участия в беседе, о взаимодействии между двумя участниками. После рассказа пациента о своих чувствах спрашиваю, кто чувствует то же, или спрашиваю у группы, что сейчас чувствует переживающий участник. Важно, что, описывая другого, человек невольно описывает себя.

Для анализа переносов я фокусирую внимание на переносе, помогаю преодолеть связанные с ним нереалистические ожидания и найти первичный объект переноса. Интерпретации я применяю только в том случае, когда группа самостоятельно не может осознать причины блокирования группового процесса и в то же время способна принять мою гипотезу. Содержание интерпретаций я ограничиваю голосами «символов», звучащих в группе, которые помогаю услышать всем участникам.

Чтобы облегчить принятие интерпретации, я формулирую ее в форме вопроса или осторожного предположения и делаю ее от первого лица в расчете на максимальный эмоциональный отклик группы. Вначале обсуждаю формы защиты и сопротивления и лишь затем перехожу к чувствам и конфликту, который лежит в их основе. Подражая мне, члены группы также начинают помогать друг другу с помощью интерпретаций, которые нередко оказываются более точными и эффективными, чем интерпретации терапевта.

Групповое сопротивление я рассматриваю как борьбу за удержание защит в терапевтических ситуациях, провоцирующих тревогу. Попытки ограничивать, критиковать или подавлять сопротивление лишь усиливают его. Поэтому я сразу уделяю внимание очевидным формам сопротивления и работаю в первую очередь с его поведенческими проявлениями. Использую следующие способы выявления скрытого сопротивления: провокация его, опрос группы как единого целого о проявлениях группового сопротивления, выявление пары агрессор–жертва, поиск члена группы со сходным сопротивлением. В анализ индивидуального сопротивления одного из членов группы я вовлекаю других участников.

Чтобы ослабить сопротивление, выявляю неосознанные чувства, которые лежат в его основе. Исследование сопротивления включает также анализ тайных желаний, вторичных целей, которые прячутся за сопротивлением. Основанием для сопротивления обычно являются чувства унижения, стыда, страха наказания. Причинами сопротивления могут быть опасения слиться с группой, «заразиться» чужими переживаниями, страх вторжения в личную жизнь, опасения вновь испытать боль от людей, напоминающих чем-то членов семьи. Сопротивление вызывается также сомнениями в возможности получить помощь от товарищей по несчастью, неуверенностью в компетентности терапевта и его готовности защитить пациента от нападения.

Освобождение группы от групповой тайны или позиции, устойчиво блокирующей групповую динамику, может потребовать конфронтации с группой. Я осуществляю ее в простой и четкой форме после мысленного анализа ситуации, выработки тактики в ответ на различные возможные реакции группы на конфронтацию. Вопрос о том, как мне реагировать на провокацию, вызов или агрессию со стороны члена группы, я выношу на свободное обсуждение группы. Тему и текст для анализа беру из групповых ассоциаций. Обычно это «размышления вслух», которые я высказываю не менее чем за 15 минут до конца сессии. Разумеется, я не использую конфронтацию для защиты себя или другого участника группы.

Контрперенос

Важнейшим инструментом исследования группового процесса и отношения группы к аналитику является контрперенос как реакция ведущего на группу в целом и ее участников в отдельности. Согласующийся контрпереносзаключается в моем эмпатическом переживании эмоционального состояния пациента. При этом не лучшие части моего Внутреннего Ребенка (затюканная, изворотливая и бунтующая) согласуются с его такими же, а части Родителя (тревожная, ругающая и спасающая) легко находят общий язык с его Родителем. Дополнительный контрперенос возникает, когда я эмпатически переживаю состояние какой-то значимой личности в жизни клиента. Это может повредить ему, если я потеряю самоконтроль.

Анализ контрпереноса требует:

• принимать во внимание собственные прошлые и текущие эмоциональные проблемы, их возможное влияние на терапевтическую ситуацию;

• не принимать на свой счет чувств, выражаемых клиентом, не отреагировать на контрперенос, а использовать его для подготовки интерпретаций;

• использовать контрпереносный гнев для понимания враждебности клиента;

• вести поиск согласующегося контрпереноса при переживании дополнительного.

Выделяют пять проявлений невротического контрпереноса у группового терапевта:

1) потребность в постоянной поддержке и одобрении;

2) идентификация с проблемами участников;

3) влюбленность терапевта и сексуальные чувства по отношению к участникам;

4) навязывание советов;

5) желание поддерживать отношения с участниками группы за ее пределами.

Для начинающих аналитиков характерны следующие типы контрпереносных реакций.

• Реалистичная реакция-ответ (симпатия к привлекательной пациентке, робость перед агрессивным участником группы).

• Реакция на перенос (пациентка соблазняет аналитика и вызывает у него возбуждение и